За гранью соблазна

Не в силах выдержать его прикосновение, она отдернула руку и тут же мысленно выругалась, увидев, как он помрачнел. Он протянул ей кольцо, чтобы она сама надела его.

Последовало неловкое молчание. Не зная, что сказать, Пандора лишь смотрела на восхитительный сверкающий бриллиант и пыталась осознать, что все это означает. Никаких тихих вечеров в ее маленькой квартирке. Никаких утренних кофе. Никакой предсказуемой рутины. По крайней мере, на ближайший год.

— Квинн, ты можешь казаться не такой несчастной?

— Простите.

— Мне нужно, чтобы ты вела себя так, будто не можешь прожить без меня ни минуты. Я буду дотрагиваться до тебя, даже целовать тебя время от времени. Ты сможешь это вытерпеть?

Пандора затаила дыхание. Господи, если бы он только знал! Она была очарована Ксандером Майтикасом с первого взгляда. И лишь его требовательность в работе помогала ей прятать свои чувства.

Но целовать его… это было совсем другое. Представляла ли она, как он целует ее? Да, тысячу раз. Мечтала ли она, что ее фантазии станут реальностью? Господи, нет! Она еле пережила свои первые попытки целоваться еще в школе. И это всегда заканчивалось катастрофой. Она заставляла себя целовать своего бывшего бойфренда, потому что этого от нее ждали. Но даже Кормак в конце концов признал, что у нее это плохо получается.

Пандора привыкла к монотонной одинокой жизни, а теперь греческий миллиардер с оливковой кожей и идеальной прической спокойно спрашивает ее, можно ли ему будет прикасаться к ней. Они будут играть роль мужа и жены, и им придется изображать счастливых новобрачных со всеми вытекающими физическими проявлениями любви.

И катастрофа была неминуема.

Она так привыкла к своей новой ситуации, когда никто не знал, кто она такая и какую жизнь вела в Ирландии. Никто не знал о трудностях, с которыми ей пришлось столкнуться. И которые ей все еще приходилось преодолевать.

Здесь она была просто Пандорой. Но было несправедливо держать Ксандера в неведении.

Закусив нижнюю губу, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Ксандер, подождите. Если мы хотим справиться со всем этим, вы должны кое‑что знать. Обо мне.

— Я не собиралась шарахаться от вас… просто я не привыкла к такому общению с вами.

Она выпалила это поспешно, и ее щеки окрасились румянцем. Она была… смущена, осознал Ксандер. И она извинялась. А он вел себя как осел.

— Все происходит слишком быстро, — добавила она, неловко разглядывая пуговицы на его рубашке, чтобы не встречаться с ним взглядом.

— Мы оба не готовы к этому, Пандора. Но мы будем показываться на людях вдвоем. Нам необходимо научиться справляться с этим.

Она бросила на него быстрый взгляд. От удивления ее серые глаза превратились в жидкое серебро.

— Вы снова назвали меня по имени, — поморщилась она. — Оно звучит так… странно из ваших уст.

Он назвал ее по имени? Наверное. Но он не делал этого нарочно, просто так получилось само собой.

— Квинн. Если твое отвращение к физической близости будет продолжаться, у нас будут большие проблемы.

— Это не отвращение. Просто я не слишком люблю целоваться. Но со временем и с практикой я смогу делать это лучше.

Он нахмурился, подумав о том, что времени‑то у них и нет. А что касается практики… Ксандер откашлялся и смущенно поправил свой жилет.

— Тебе так будет проще? Если мы попрактикуемся?

Пандора несколько мгновений раздумывала, и ее губы полуоткрылись.

— Думаю, можно попробовать. Вы имеете в виду, держаться за руки и позировать фотографам? Или целоваться?..

— Может быть, сначала просто прикасаться друг к другу, — хрипловато предложил Ксандер, испытывая странное чувство.

Можно считать его эгоистом, но до сих пор ему ни разу не приходилось уговаривать женщину дотронуться до него. И тем не менее эта конкретно женщина, кажется, готова с криками сбежать от него.

Пандора нахмурилась и облизнула губы. Обычно ее кожа была безупречно кремовой, но сейчас на ее высоких скулах играл яркий румянец. А ее губы дразнили его, пухлые, ждущие поцелуя. Между ними было всего несколько дюймов, и он с легкостью мог прижаться губами к ее губам, разумеется, ради практики.

Но он не мог оторвать от нее взгляда, слово они оба окаменели.

Ксандер поднял руку и прижал ладонь к ее щеке. И Пандора закрыла глаза, опушенные до нелепости длинными ресницами. Он чувствовал ладонью, как горит ее кожа, и непроизвольно погладил ее щеку большим пальцем. Она, казалось, задрожала от этого прикосновения. И Ксандер готов был поспорить, что, если бы она открыла глаза, он увидел бы, что ее зрачки расширились от возбуждения.

По крайней мере, Ксандер надеялся на это. Он хотел, чтобы и она чувствовала то же, что чувствует он. Пусть даже они оба знают, что это ни к чему не приведет. Его завораживало ее самообладание, тот фасад, который она являла миру. Он хотел знать, правда ли Пандора такая холодная или была сделана из плоти и крови и страстного желания, как и он сам.

И этого ему будет достаточно, сказал он себе. Должно быть достаточно.