За гранью вечности (СИ)

– Приятно слышать это из уст офицера, Дариус, – продолжал Ромул ан Грейв. – Но вдруг войска балауров или, что ещё хуже, асмодиан прорвут стену?

– Это исключено. Вдоль неё бесперебойно бродит патруль. На аванпостах постоянно дежурят две тысячи воинов из лучших легионов Элиоса. Если драканы или красноглазые пойдут в атаку, мы сумеем их сдержать, – уверенно, словно заученным текстом, говорил юноша.

Ингисон, как и Келькмарос, раньше принадлежали балаурам. Находились эти земли не на внутренней, а на внешней стороне Атреи – прямо у самого Эфирного барьера, отделявшего раздробленную планету от бескрайнего космического пространства. После Катаклизма сквозь разлом воздух растёкся по всему пространству внутри магического щита. Воды океанов, скрывавшихся внутри планеты, попали и на её внешнюю часть. Под лучами близлежащей звезды некогда безжизненные земли стали расцветать. Теперь вся Атрея стала обитаемой.

Как оказалось потом, после Катаклизма балауры скрывались и здесь. Они оккупировали внешние половинки планеты, собираясь с нуля построить новую цивилизацию, но исполнить свои планы им было не суждено. Люди быстрее пришли в себя после всемирной трагедии и стали искать всё новые места для жизни, пока через пространственные разломы, спонтанно открывшиеся по всей Атрее, не попали в избалованные солнцем земли Ингисона и Келькмароса. Элийцы смогли вытеснить ящеров из Ингисона, а асмодиане захватили Келькмарос. Драканы вынуждены были отступить в соседние провинции.

И вот уже пятьдесят лет Ингисон принадлежит элийцам, а Келькмарос – асмодианам. По иронии судьбы эти земли находятся по соседству, а разделены лишь протяжённым горным хребтом, через который балауры за время владения им успели прорыть длинный тоннель. Конечно, эти земли не живут мирно – постоянно случаются набеги как со стороны элийцев, так и асмодиан. Да и балауры не сидят сложа руки: довольно часто около Срединного хребта появляются штурмовые отряды драканов. Мелкие стачки случаются почти ежедневно, крупных же сражений в последнее время не припомнилось.

Относительное затишье на землях балауров, или в Балаурии, продолжается вот уже на протяжении двух с половиной лет. Похоже, люди, наконец, сообразили, что лучше заняться освоением новых земель, возведением городов и крепостей, чем бесконечно и бессмысленно воевать…

Наконец, из-за поворота показалась почти такая же, как у гостей, дорогая повозка. Только она была раза в два больше, и вела её упряжка из трёх лошадей.

– А вот и мой отец… – с выраженным недовольством произнёс Дариус.

Экипаж остановился перед процессией, кучер не стал слезать со своего места, а дверь открылась сама. Из кареты ловко выпрыгнул статный коренастый мужчина в белом мундире с фиолетовой нашивкой на груди – военачальник. Волос на голове почти не было, а оставшаяся негустая шевелюра была полностью седой – мужчина был уже в годах. Но по лицу сказать это было сложно – опытный воин выглядел довольно молодо. Таким качеством обычно обладают только Даэвы, которым не страшна старость.

Военачальник кивнул головой в знак почтения и пожал руку губернатору. Прекрасных дам же он, как и подобает, поприветствовал комплиментами.

– Заслуженный рыцарь Ордена Миразента Ваталлос ан Боуэн к Вашим услугам, – голос мужчины был тоже молодым – никаких покашливаний или хрипоты.

– Здравствуй, старый друг, – произнёс Ромул.

– Прошу, – военачальник указал руками на дверь в карету и помог дамам забраться внутрь. Затем он пропустил губернатора и своего сына, а сам залез последним.

В салоне элитного экипажа было очень просторно. За беседой путь до усадьбы Дариуса показался чуть ли не мгновенным. Старичок-дворецкий послушно отворил ворота, и повозка заехала во двор. Экипаж сделал круг по парку и остановился у входа в дом. В этот момент встречать обещанных гостей вышел личный слуга Дариуса – Эдвард. Он подошёл к карете и открыл дверь, покорно поприветствовав всех пассажиров.

Процессия вошла в дом. Дариус показал интерьеры и велел кухаркам подать заранее приготовленный обед. Хозяин по праву занял место во главе стола, на противоположном конце расположился его отец.

За обедом беседа также не прекращалась, и, как это уже стало понятным, юный офицер не сводил влюблённых глаз с красавицы Эви. После трапезы воин сообщил, что вечером ожидается приём, на котором будут все «сливки общества» Ингисона. Гостям дали время подготовиться и обустроиться в выделенных им комнатах. Проводив их, ан Боуэны остались наедине в просторном гостином холле.

Сначала в помещении стояла тишина, никто не решался заговорить первым. Хотя отец с сыном не виделись так долго, казалось, есть столько интересных тем для разговора. Но нет, они сидели в мягких креслах у погашенного камина напротив друг друга и с каменными лицами молчали.