За гранью видимого. Инструменты связи с потусторонним миром

«Наука работает как сложный фильтрующий процесс. Стены и залы академий идут рука об руку с наукой. Независимо от того, насколько вы талантливы, если у вас отсутствует научная степень, вы не попадете к следующему фильтру. Полезно иметь правильную степень от правильного (имеется в виду престижного) института. Если у вас она есть, вы увидите, что написание статей – условие успешности ученого как исследователя. Тут-то вы и узнаете, что значит „играть по правилам”. Следующий фильтр – процесс предварительного рецензирования. Ваши статьи будут рассмотрены рецензентами. Вероятно, их опубликуют, если они соответствуют принятым теориям, и, очевидно, они окажутся отвергнутыми, если не соответствуют. Будь вы хоть трижды правы, это не дает гарантии, что новая, бросающая вызов, подрывающая основы теория, брошенная в башни научного истеблишмента из слоновой кости, независимо от того, насколько она блестяща, будет принята».

Однако возможно придерживаться и другой концепции, в которой наука считается прежде всего инструментом познания, а не каким-то министерством, которое может что-либо «разрешать» или «не разрешать» высочайшим повелением. Научный способ познания основан на таких фундаментальных составляющих, как наблюдение и эксперимент, а также построение теоретических моделей[531]. Он может применяться для изучения совершенно разных явлений как вещественного, так и невещественного порядка, и право делать выводы в нем принадлежит лишь тому, кто является профильным специалистом и имеет конкретный практический опыт. Математику невозможно изучать методами истории и психологии, как верно и обратное. Но почему-то именно здесь данным правилом весьма часто пренебрегают, и некоторые люди, всерьез считающие себя учеными, начинают заниматься огульным отрицанием, совершенно не разбираясь в том, о чем они говорят, и не имея ни малейшего представления, какие именно результаты были получены в области изучения явлений психики, бессмертия человеческого «я» и коммуникации с Тонким миром за последние как минимум полтора столетия. Множество таких фактов и исследований было приведено ранее в этой книге. С подробным их обзором также можно познакомиться, например, в работах Виктора Заммита и Крэйга Хогана. Число ученых во всем мире, непосредственно занятых в данной сфере, идет на сотни и тысячи. Так что ни о каком «непризнании наукой» Тонкого мира говорить не приходится, если, конечно, рассматривать науку как инструмент познания, используемый исследователями, а не административный ресурс.

Мне могут сказать, что данные выше ссылки содержат толкования тех или иных фактов. Простите, а разве любая теория, любая модель, которую мы знаем в науке, не есть толкование совокупности тех или иных фактов? На каком основании мы должны исходить в наших толкованиях именно из презумпции материализма? И с каких пор учение материализма (которое само по себе есть лишь одним из философских течений) стало синонимом «научности»?

Еще одно расхожее представление – это якобы «полная объективность» науки и ее независимость от сознания исследователя. Но данное утверждение абсолютно неверно, и чтобы в этом убедиться, достаточно привести простой пример.