За гранью возможного. Биография самого известного непальского альпиниста, который поднялся на все четырнадцать восьмитысячников

Еще одна проблема – правильный расчет времени. Когда выходишь на штурм вершины, желательно оказаться в «бутылочном горлышке» примерно в час ночи. Ночью холоднее, снег держит лучше, и меньше шансов на то, что пойдет лавина. Если оказаться тут позднее, то снег не будет так хорошо держать и возникнут сложности. Ночь давала также еще одно преимущество – по крайней мере, не придется постоянно смотреть на жуткие сераки выше, их все равно не видно в темноте.

Мы не торопились, но стабильно шли вверх, закрепляя заново поврежденные перильные веревки. Восхождение было сложным не только из-за физической, но и вследствие психологической нагрузки. Рюкзаки тянули вниз – веревки, кислородные баллоны и другое снаряжение весили много. Между первым и вторым лагерями пришлось преодолевать так называемый дымоход, скальную стену высотой более трех метров, названную так из-за трещины посередине. Впервые на этот участок пролез американский альпинист Билл Хаус в 1938 году. К счастью, мы прошли это место довольно легко, воспользовавшись провешенными до нас веревками.

Далее, за вторым лагерем, шла так называемая черная пирамида, огромный скальный массив 365 метров в высоту, и пришлось преодолевать этот отрезок маршрута, карабкаясь по покрытым льдом скалам. Мы продвигались медленно, но и надежно, потому что срыв тут означал верную смерть. В какой-то момент я почувствовал, что что-то не так. Я шел хорошо, но, когда мы добрались до плеча – ледникового выступа, который можно было преодолеть без веревки, в животе возникли неприятные ощущения. Кишечник крутило и вертело, и стало понятно, что это расстройство. Потом вроде поутихло, и я молился, чтобы на этом все и закончилось.

К трем пополудни мы добрались до четвертого лагеря. Впереди нас ждало «бутылочное горлышко» и только потом вершина К2, к которой вел короткий, но сложный ледовый гребень. При хорошей погоде путь к вершине отсюда занимал около шести часов. Но я знал, что некоторые альпинисты погибли как раз на этом самом гребне, будучи застигнуты врасплох ураганным ветром. Их просто сбрасывало с горы.

Проблемы стоило решать по мере их возникновения. Пока же я думал, что делать с собственным кишечником. В серьезных экспедициях всегда есть шанс возникновения непредвиденных обстоятельств, которые могут поставить восхождение под угрозу и которые никак не связаны с горой.

Я решил сосредоточиться на подъеме и, вытащив фотокамеру, сделал несколько снимков местности выше по склону, использовав зум, чтобы рассмотреть в подробностях участок, по которому придется идти. Стоило подумать над альтернативным маршрутом, если путь через «бутылочное горлышко» окажется сложнее, чем ожидалось. Вскоре подтянулись остальные. У нас было с собой все необходимое снаряжение – ледобуры, ледорубы, кошки, веревки… Мы были готовы. Пришло время последнего напутствия перед боем.

– Ребят, мы – лучшие альпинисты Непала. Настало время показать всем, чего мы стоим. Давайте сделаем это, – сказал я.

Мы надели тяжелые рюкзаки, натянули кислородные маски и отправились на штурм. Нашей решимости и энергии хватило бы на сотню человек.

19 Горный инстинкт

Мы стартовали около девяти вечера и подошли к «бутылочному горлышку» к часу ночи. Я шел на адреналине, потому что знал, что сераков над нами полно, как зубов в челюсти. Обвались хоть один из них, и мы все погибнем под ледопадом. Да и просто хороший кусок льда может запросто перебить веревку, этого вполне достаточно. Поднимаясь медленно вверх по сложному рельефу, я максимально сфокусировался на восхождении и отключился от мыслей о спазмах в животе. Мы шли теперь по вершинному гребню к высшей точке.

Я был уверен в своих силах, когда пришлось удерживаться на склоне под ударами сильного ветра. Но удовлетворение от успеха было до странности мимолетным. Утром 24 июля я стоял на вершине одной из самых опасных гор в мире, подъем на которую не сравнить по сложности и степени риска с восхождением на Эверест, но любоваться чистым небом или наслаждаться величием момента слишком долго почему-то не хотелось.

А хотелось, во-первых, как можно скорее спуститься, потому что с животом в последнее время творилось что-то не то. Во-вторых, нужно было как можно быстрее взойти на Броуд-пик. В-третьих, чем быстрее завершится эта фаза проекта, тем быстрее я смогу разрешить ситуацию с Шишабангмой. Так что времени на эмоции и размышления не оставалось.

Зачастую мое отношение к восхождению несильно отличалось от психологического настроя на поле боя. В обоих случаях невозможно быть до конца уверенным, что вернешься живым, поэтому, когда задание выполнено, стоит максимально быстро и безопасно покинуть зону боевых действий. Разумеется, и на войне, и на горе пользуешься информацией о противнике, которую поставляет разведка либо синоптики и другие альпинисты. На восьмитысячнике мы также полагались на наши опыт и знания, но, опять же, в обеих ситуациях существуют факторы, которые невозможно предугадать или учесть.