За гранью возможного. Биография самого известного непальского альпиниста, который поднялся на все четырнадцать восьмитысячников

И я старался не терять ни секунды. Если погода не позволяла двигаться дальше, я не садился отдыхать. Например, сидя в базовом лагере, я работал над поиском наилучшего решения возникавших проблем либо занимался поиском средств для проекта. Либо использовал время ожидания для того, чтобы тренироваться или ментально расслабиться, созерцая окружающий ландшафт. В результате мне часто удавалось сохранять спокойствие при работе.

Самое главное, я научился эффективно действовать на большой высоте. В спецназе меня учили выживать и продуктивно работать в любых условиях, поэтому в горах было легко. Впрочем, подобные вещи доступны любому альпинисту. Новичок в состоянии достаточно быстро приспособиться к нелегкой жизни на высоте и в условиях базового лагеря, а через несколько дней или недель навыки выживания на высоте входят в привычку у многих, особенно если имеется позитивный настрой.

Война научила неприхотливости. Как я говорил Сучи еще в начале проекта, я в состоянии жить в палатке месяцами напролет, зарабатывая при этом достаточно денег, чтобы содержать семью. Мне доводилось жить и работать в джунглях, в горах, в пустыне. По сравнению с этим любые остальные условия можно считать роскошью. Я настроился на работу на большой высоте. И когда мы спустились с К2 и отправились к Броуд-пику, у меня не имелось ни малейшего сомнения в своих силах. Десять восьмитысячников были пройдены. Дискомфорт – это стимул.

* * *

Вторая фаза проекта подходила к концу, и в какой-то момент мысль о смерти пришла снова. Мы позволили себе отдохнуть в базовом лагере К2 три часа, а затем вместе с Мингмой и Халунгом добрались до базового лагеря Броуд-пика, двенадцатой вершины мира, высота которой составляет 8051 метр. Психическое давление росло. Я планировал покорить эту вершину за день, но накапливалось все больше проблем. Мы были измотаны и физически, и эмоционально, плюс к этому я по-прежнему чувствовал себя не очень. Мой высотный костюм оставался мокрым. Я пытался в базовом лагере просушить снаряжение, насколько возможно, но высушить тяжелый высотный костюм за такой короткий отрезок времени невозможно.

Когда мы выдвинулись в направлении первого лагеря, я чувствовал себя в мокрых штанах и куртке, словно промокший неуклюжий медведь. На большой высоте это просто опасно, поскольку влага может превратиться в лед. Вскоре я стал замерзать, поэтому в первом лагере разложил вещи сушиться на солнце. Важность быстрого восхождения на Броуд-пик становилась все более очевидной для всех. Но у богов гор имелись другие планы.

Броуд-пик оказался полностью покрыт снегом – несколько дней назад прошел сильный снегопад, и теперь перильные веревки находились под толщей свежевыпавшего снега. Более-менее легким можно было считать участок в районе четвертого лагеря, где пару дней назад побывали несколько альпинистов, они проложили там путь. Но нам придется тропить до самой вершины. Эту тяжелую работу предстояло выполнить Мингме, Халунгу Дордже Шерпе и мне. И когда мы полезли дальше, по этому бесконечному снегу, я почувствовал, что организм не справляется с нагрузкой. Нам не только предстояло выкапывать перильную веревку, но при каждом шаге высоко задирать ноги, чтобы хоть сколько-то продвинуться вперед.

Становилось трудно дышать. Имевшиеся запасы энергии исчерпались, а мои кишки продолжали урчать, как засорившаяся канализация. Я сдерживал позывы, насколько это было возможно, но в какой-то момент почувствовал, что дальше сопротивляться бесполезно. Против природы не попрешь.

«Черт возьми!» – думал я, тщетно пытаясь высмотреть место, где можно присесть и опорожнить кишечник. Я находился в таком месте склона, где любые попытки что-то сделать в плане дефекации представляли непростую задачу. Сидеть орлом, возясь с кучей липучек и застежек высотного костюма на жутком холоде, трудно. Поняв, что могу улететь со склона в самой нелепой позе, я полез дальше, еле сдерживаясь, и вскоре заметил, что метрах в двухстах выше склон немного выполаживается.

Это был шанс, и я поднажал так, что легкие и горло буквально горели. Подъем казался бесконечным, боль в ногах и легких перекрыла ощущение в животе, но вот я добрался до места, где можно было присесть без особых усилий. Я расстегнул молнию и наконец управился с неприятными неотложными делами.

Физически я был близок к полному истощению. Однако еще чуть-чуть – и будет побит рекорд на пакистанских восьмитысячниках, поэтому я с головой ушел в процесс восхождения и работал еще упорнее. Я подавил боль в животе за счет тяжелой работы и шел все выше шаг за шагом. Когда мы добрались до отметки в 7850 метров, усталость взяла свое, и спина и ноги стали сдавать. Неприятные ощущения в кишечнике затихали, но и сил больше не оставалось. Я свалился на снег, чувствуя, как боль разливается по мышцам тела.