Читаем За гранью возможного. Биография самого известного непальского альпиниста, который поднялся на все четырнадцать восьмитысячников полностью

В юности я настолько разозлился на проигрыш на соревнованиях по бегу, которые выиграл соперник, представлявший другую школу, что стал тренироваться по ночам, и об этом никто не знал. Точно так же я стал тренироваться, чтобы попасть в гуркхи. Если для сдачи норматива нужно было пробежать тридцать километров, на тренировках я пробегал еще на двадцать больше, стремясь к совершенству, потому что хотел попасть в спецназ. Работа стала моей верой, я вложил в нее все свои силы.

Лучше не надеяться, ждать и верить в следующий проект, лучше начать действовать.

5. По-настоящему человека узнаешь, когда он оказывается в ситуации «выживи или умри»

Многие бойцы любят поговорить. На военной базе они держатся большими героями и рассказывают о перестрелках, в которых, может быть, участвовали, а может, и нет. Однако когда начинается реальный бой, стрельба, летят настоящие пули, а люди вокруг падают убитые, эти рассказчики забиваются в панике в угол или не знают, что делать.

То же и в горах. В базовом лагере, когда тепло и солнечно, все расслабляются, бездельничают и рассказывают о том, как будут покорять гору. Но когда погода портится и нужно сфокусироваться и проявить самодисциплину, такие альпинисты начинают паниковать от страха. И тут проявляется их истинная сущность: они поступают эгоистично, их работоспособность падает, в попытке обезопасить себя они начинают меньше обращать внимания на безопасность других.

Когда дела начинают идти плохо – это хорошая возможность узнать другого человека.

6. Преврати кошмар во что-то положительное

Во время моих первых восхождений на Эверест, Лхоцзе и Макалу у меня украли кислородные баллоны. Я просил занести кислород в несколько высотных лагерей, и это было сделано. Однако позднее этих баллонов я не нашел. Сначала я пришел в ярость, и это нормально, но требовалось сохранять спокойствие. Если нервничать, то растратишь впустую энергию, да еще, быть может, заработаешь отек. Как отмечалось выше, в больших горах важны мелочи. Негативная реакция или небольшая истерика может дорого обойтись на горе впоследствии.

Я успокоился и мысленно перевернул ситуацию, представив, что этот кислород оказался кому-то нужнее, чем мне. «Быть может, у кого-то началась горная болезнь и потребовался кислород, – сказал я себе, даже зная, что это наверняка не так. – В этом случае такой поступок оправдан».

Да, это самообман, однако он сильно отличается от того, что описывается в пункте 8. Но вместе с тем это важный механизм самозащиты. Жаловаться и переживать – значит тратить впустую жизненные силы, которые понадобятся для того, чтобы двигаться дальше. Позитивное мышление – единственный способ выжить на высоте восьми километров.

Можно утонуть в жалости к себе, но смерти все равно, ее не обманешь этим.

7. Когда делаешь что-либо, отдавайся процессу на все сто…

…Потому что это единственное, что ты можешь.

Проходить отборочные состязания, чтобы попасть в британский спецназ, было нелегко. Это недели тренировок, марш-бросков и прочих видов деятельности в весьма нелегких условиях, и приходилось доходить до предела. Испугаться предстоящей нагрузки было проще простого, равно как и начать переживать по поводу того, что сегодняшний тридцатимильный забег выжмет все соки, и для завтрашнего забега сил не останется, а завтра бежать еще больше. Вместо этого я с головой уходил в работу, действуя по принципу «завтрашние проблемы решу завтра». Это был единственный способ справиться с нагрузкой.

То же касалось и Project Possible. Восходя на один восьмитысячник, я старался не думать о следующем. Можно просто не справиться, если держать в голове проблемы на всех горах, что ждут впереди. Если думать о Броуд-пике, поднимаясь на К2, рискуешь потерять концентрацию. А пытаться сохранить энергию впрок в этом случае не имеет смысла. Нужно выложиться сейчас, в этот день, на полную, в противном случае последствия не заставят себя ждать.

Завтра может не наступить.

8. Никогда не лги и не ищи оправданий

Были моменты, когда можно было сэкономить, а где-то и сжульничать. В 2017 году, после экспедиции гуркхов на Эверест, Нишал предложил доставить меня на вертолете из Намче-Базара сразу во второй лагерь на Макалу. Я отказался. С помощью этой уловки я мог бы стать первым человеком, дважды за сезон поднявшимся на Эверест, Лхоцзе и Макалу. Но это было бы сделано не по правилам. Разумеется, никто, кроме Нишала и меня, об этом не знал бы. Но как жить с таким знанием всю оставшуюся жизнь?

Оправдание найти можно всегда. К примеру, вы бросаете пить или курить. Подумаешь, выпил бокал пива или покурил сигарету. Всего лишь один раз. Нет, не всего лишь. Обман себя означает проигрыш рано или поздно. Ложь или поиск оправданий означает лишь, что ты нарушил данное себе слово. Поступив так однажды, вы будете делать это и дальше.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное