За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

Завещанный императором Мэйдзи план покорения Восточной Азии состоит из трех этапов. Первые два шага — завоевание Формозы и Кореи — мы уже выполнили. Не завершен только третий этап — завоевание Маньчжурии и Монголии, после которого должна последовать ликвидация всего китайского государства — великий подвиг, который внушит страх и уважение не только островам южных морей, но и всей материковой части Азии.

Следует иметь в виду, что Америка после мировой войны состоит в тесном союзе с Англией и будет препятствовать нашим действиям в Китае. Но если думать о будущем величии нашей страны, не останется ничего другого, как вести войну против Америки, чтобы преподать урок Китаю и всему остальному миру…»[59]

Советско-японские отношения тоже получили вполне конкретные и однозначные ориентиры. В «Меморандуме», в частности, указывалось: «Японо-советская война, принимая во внимание состояние вооруженных сил СССР и его отношения с иностранными государствами, должна быть проведена нами как можно скорее. Я считаю необходимым, чтобы императорское правительство повело политику с расчетом как можно скорее начать войну с СССР. Разумеется, нам нужно осуществить продвижение до озера Байкал… Япония должна будет включить оккупированный Дальневосточный край полностью в состав владений Японии… Япония должна завоевать мир, а для этого она должна завоевать Европу и Азию, и в первую очередь Китай и СССР» [60].

Танака считал необходимым вытеснение «красной России» с КВЖД[61].

Японский премьер-министр 25 июля 1927 года передал свой доклад императору Хирохито. Копию этого меморандума удалось добыть сотруднику харбинской резидентуры И НО ОГПУ Ивану Трофимовичу Иванову-Перекресту. Текст «Меморандума Танаки» также удалось добыть разведчику Ивану Чичаеву[62], сотруднику внешней разведки в Корее, который действовал под прикрытием должности генерального консула в Сеуле.

Резидент советской военной разведки «Николай», действовавший в Харбине, также получил копию «Меморандума Танаки» от одного из резидентов ОГПУ. В Москве имелось достаточно оснований для того, чтобы правильно оценить политический курс Танаки в отношении СССР, Маньчжурии, Монголии и Китая.

События, вскоре последовавшие в Восточной Азии, происходили в точном соответствии с «Меморандумом Танаки».

В 1931 году в японском генеральном штабе были разработаны два секретных документа, которые тоже стали достоянием советской разведки. Первый документ назывался «Положение о военных резидентах за границей»[63], второй — «Соображения относительно военных мероприятий Империи, направленных против Советского Союза». Оба документа были доложены народному комиссару обороны К. Е. Ворошилову. Эти документы свидетельствовали о наращивании японской военной разведкой усилий по добыванию сведений по вопросам обороноспособности СССР. Так еще раз были подтверждены существование «Меморандума Танаки» и его антисоветская направленность.

Советской разведке также удалось добыть несколько номеров специального японского секретного «Бюллетеня по СССР», которые разрабатывались в японском генеральном штабе. Видимо, японская разведка действовала на территории СССР достаточно эффективно. По крайней мере в экспертизе этих документов, проведенной специалистами штаба РККА, отмечалось, что шпионаж, осуществлявшийся японцами на территории СССР, «…причинил огромный ущерб делу обороны Дальневосточного края…».

Самурайская военная угроза советскому Дальнему Востоку приобретала вполне конкретные очертания….

Глава шестая «ПО ШТАТАМ МИРНОГО ВРЕМЕНИ КОРМ ДЛЯ ГОЛУБЕЙ НЕ ПОЛАГАЕТСЯ…»