За гранью земного бытия

Показательно, что Бренда — так звали эту женщину — не знала, кто, ее муж или ее разум, пытались ей помочь. Это вечный и пока неразрешенный вопрос. Одни психологи, следуя Фрейду и Юнгу, считают, что сновидения — это продукт нашего внутреннего “Я” или нашего подсознания. Но существует и другая точка зрения, согласно которой многие сны могут иметь также и сверхъестественную природу. К числу адептов этой точки зрения относится уже известный нам выдающийся мыслитель XX века и создатель Интегральной йоги Шри Ауробиндо, считающий, что сон, так же как и смерть, есть ничто иное, как переход от одного способа существования к другому.

“То разграничение, которое мы сделали между сном и бодрствованием, между жизнь и смертью, — писал он, — может быть, и соответствует внешним явлениям, но по сути оно нереально, то есть обладает той же степенью реальности, что и национальные границы для физической географии или же внешняя окраска и фиксированные очертания предмета с точки зрения его молекулярной структуры. На самом деле нет никакого разделения, разделение возникает лишь в результате недостаточности сознания; два мира (или, вернее, этот мир с одной стороны и бесчисленное множество миров — с другой) постоянно существуют и проникают, друг в друга — взаимно пересекаются… Потустороннее находится здесь повсюду”.

Примирительным мотивом между двумя этими точками зрения звучат слова доктора Клайда Рейда из Института трансперсональной психологии в Колорадо (США), писавшего: “По моему убеждению, внутренний мир, мир подсознательного, принадлежит не только психологам. Это царство духа, место, где хранится целебная энергия, обиталище Божественного внутри нас…”

Может быть, следующий случай станет еще одним подтверждением сверхъестественной природы подобных сновидений.

“Этот сон я видела в первые месяцы после смерти дочери. У меня было такое чувство, будто она “ушла” от меня. Я чувствовала себя ненужной, отвергнутой и была убеждена, что она так и не успела понять, как сильно я ее любила, а она не любила меня, как думала я. Все это усугублялось парой телевизионных программ, которые были посвящены экстраординарным контактам в состоянии клинической смерти. Люди, которые были участниками таких контактов, утверждали, что не хотели расставаться со своим новым миром и возвращаться сюда… Я была убеждена, что моя дочь даже не скучает без меня. Все это меня ужасно терзало.

Потом я увидела сон с ее участием. Она была красивой девочкой, как при жизни. А не тем жутким комочком, каким мы нашли ее после смерти, когда на ее лице застыла страшная гримаса. Теперь она улыбалась мне. Вокруг нее был какой-то ореол света, но совсем не того света, который все мы знаем. Это был свет покоя, мудрости и любви. Эти слова ни в коей мере не могут передать того, чем на самом деле был этот свет. Но он остался в моей душе. Он успокоил меня, придал мне бодрости и утешил меня.