За грибами в Лондон

– …Я тоже сначала любовался. – Генис вздыхает. – Пока не узнал, что это – крупнейший мусоросжигающий завод.

Как-то тут все перемешано.

– Ну должны же где-то мусор сжигать, – утешаю я.

– Да-а! Тут как-то все по-американски открыто, производственные процессы не прячут. Но все это создает какую-то… мощь! Вот тут на твоем месте режиссер Параджанов сидел, смотрел на тот берег, на Манхэттен, и восклицал: «Кавказ! Это же Кавказ!»

– А вон какая-то старинная церковь торчит. Откуда здесь?

– Из Парижа, вестимо. Рокфеллер купил, разобрали – и здесь собрали. Динамичная страна!

– А в России так: «Как колокольню побелили? Повалили да побелили!»

– Кстати, – по-американски честно и прямо Генис говорит, – возле этой церкви сейчас один из самых жутких райончиков Гарлема! Экскурсоводы рассказывают – рядом с моим домиком останавливаются – и об ужасном этом Гарлеме тоже почему-то с гордостью говорят: «Великий город, у нас все есть!»

И Саша тоже говорит это гордо.

– А вон – небоскреб с надписью «Нью-Йоркер»! – восклицаю я (надо же друга поддержать). – Это тот самый знаменитый журнал, в котором Довлатов печатался?

– Первое время я так гостям и впаривал. Но теперь, став настоящим ньюйоркцем, честно говорю: к журналу этот отель отношения не имеет. Журнал только интеллигенция читает, «тонкая пленка» на поверхности жизни. Отель – популярней. Вот так!

Думаем несколько минут о нашей горестной писательской доле.

– Да… И «Нью-Йоркер» не тот… – грустно говорит Саша. – Зато Нью-Йорк точно тот!

Солнце за нашими спинами опускалось. Пейзаж темнел.

Зашли с террасы в дом. Деревянный кабинет был невелик – столик и ноутбук. Теперь я тоже «гляжусь» в такой и общаюсь с миром, но тогда презирал: «Из души надо брать, а не из Интернета!»

– И ты – в ящике!

– Зато текст из него – в ту же секунду в любой точке мира! – сказал хозяин. – Пришла эра, когда уже не важно, где ты сидишь, важно, что пишешь.

Да и где сидишь, важно. В то время в литературе «Солнце вставало на Западе», главные оракулы жили там, и Генис и Вайль, смелые и веселые, были среди них далеко не последними.

Однако темнело.

– Я чувствую, что проблемы ночлега в Америке надо решать стремительно! – произношу я. – Довезешь?

– С радостью! Надеюсь, недалеко?

– Да тут же, в Нью-Джерси! «Орлиный вид».

– Ого! Высоко залетел.

Шикарные дома Игл-Вью, я надеюсь, поразили Гениса. Но сам он точно всех поразил.

Расставание

Когда я зашел в дом Владимира – тот встретил меня на пороге.

– Я не ошибся? Вас сам Генис привез?

– Да. А что? Мы друзья детства.

Увез знаменитый Голод – знаменитый Генис привез! Мой здешний рейтинг стремительно растет: главное – вовремя остановиться. Кажется, Цукер оценил: правильно связался со мной.

– Ну? Обогатились?.. Впечатлениями, я имею в виду.

Мы сидим с ним за столиком – к сожалению, пустым – на той же терраске, над газоном.

– А, да. Говорили с Голодом всю ночь.

– Ну и как? Голод утолили? – по-своему, тяжеловесно шутит он.

– Да. Узнал многое.

Даже и не все, думаю, надо Цукеру сейчас говорить. Но я и должен быть главный!

– Ну что? Все взвесили?

– Да.

– Беретесь?

– …Да.

– Тогда я поручу юристу составление договора.

Еще один «специалист»!

– Это не Голод?

– Нет. Это специалист по авторскому праву… Он афроамериканец.

– Прэлэстно.

Еще в советское время нас приучили симпатизировать неграм. «Они не обманут. Сами угнетенные!» И, как ни странно, в подсознании это сохранилось. И, думаю, это неплохо.

– Завтра я покажу вам больницу. И далее – вы свободны.

«С вещами на выход»! А ты думал как?

…За завтраком разговор не клеился. Но все вроде бы порешали?

– Ну я жду вас в машине! – Цукер встал.

Я спустился с моею котомкой.

Цукер, опять довольный, кивнул: мол, осваивается помаленьку соавтор в этой стране «желтого дьявола», то есть золота, которого, кстати, в этот приезд я что-то не видел. Я огляделся. Жаль мне покидать этот райский уголок с полюбившимися уже обитателями.

– А жена ваша с нами не едет?

Может, хоть она сжалится и меня здесь оставит?

– Нет. Она едет на работу. У нее свой автомобиль. А потом мы встречаемся с ней в Нью-Йорке – и сразу же едем на уикэнд к друзьям.

Вопрос исчерпан! Но тут в кухню вдруг вошла пышная черноглазая брюнетка. Кстати, так и ела меня глазами!

– А это кто? – произнес я. Полностью был ошарашен.

– Это? – невозмутимо и даже слегка изумленно произнес Владимир (мол, в связи с чем это вас интересует?). – Оксана! Она останется с моими детьми.

– А мне нельзя тут с ней пожить?! – вырвалось у меня некорректное предложение.

– Нет.

Да. Суровый край. Впрочем, Цукер и не догадывается, что и так я все это увожу с собой, и обязательно пристрою в роман. Хорошо бы и Оксану как-то пристроить!.. Но пока еще не знаю как.

Предпоследний приют

Мы зарулили к красивому зданию на холме, с огромными окнами. Все было абсолютно не как у нас! Входишь в парадный холл с красивой мебелью и торжественными портретами каких-то почтенных людей.

– Предпоследний приют – так называют у нас больницу! – пошутил Цукер, но вальяжно, величественно. Образ свой редко покидает… Молодец!

– Это самые знаменитые врачи? – активно включился я.