За грибами в Лондон

Вот о чем думали мы, пока ехали через уютные, цветущие маленькие израильские городки в один из таких уютных маленьких городков возле пустыни Негев (где климат, говорят, чрезвычайно полезен), где и живет окруженный таким почетом знаменитый израильский писатель.

И главное – как мы поняли из рассказов о нем, – этот писатель вовсе не «государственник», воспевающий мощь Израиля, защищающий его интересы, он… диссидент. О его взглядах, в том числе и политических, люди, сопровождающие нас, отзывались неодобрительно: «Он смеется над всем, что у нас свято! Но… талант!» И это, оказывается, главное. Главное, чем должна гордиться национальная культура.

Встреча произошла не у писателя дома (зачем беспокоить семью классика?) – власти сняли для этой цели небольшой холл в отеле.

Впрочем, его супруга присутствовала. Сам классик – седой, интеллигентный, обаятельный – сразу покорил нас своей иронией, свободной игрой ума, всячески подчеркивая свою «европейскость», европейский масштаб, о внутренних проблемах говорил вольно, не всегда политкорректно, но блистательно, остро, легко. В общем, очаровал. «Нормальный европейский писатель. Повидал таких!» – мрачно прокомментировал Андрей Битов. Обидно слегка, когда все вертится не вокруг тебя, а вокруг кого-то другого… Впрочем, тут их страна; знакомясь при встрече, при некоторых именах Оз почтительно склонял голову: видно было, что он к встрече тоже готовился – но как-то в процессе общения ни к кому из нас конкретно не обращался. Что и сказать: его бенефис! Все нормально.

Вот как тут – наши дела? Вот задача, которая все больше тревожила нас. Люди, говорящие по-русски, не забыли о нас?! Вот в мини-Израиле: «Неужели Аксенов?» В дьюти-фри в аэропорту: «Скажите, вы… Битов? Я выросла на ваших книжках, мечтала вас увидеть. И наконец увидела вас – тут!»

На встрече с нами в книжном магазине-клубе в Иерусалиме народу было битком, много знакомых, а порой просто родных, родственных лиц. Складывалось ощущение, что все наши читатели уехали в Израиль. Такой близкой, чуткой аудитории, чтобы «дышала с нами в такт», реагировала на каждый изгиб чувства и мысли… у нас такой аудитории я не видел давно. Вот оно, писательское счастье. Выступил Аксенов, потом я прочитал несколько баек из последней моей книги «Запомните нас такими» – о весьма своеобразной жизни нашей литературы. Понимание было абсолютным.

…Нет, русская литература не пропала в Израиле – наоборот, ее ностальгически холят и лелеют! Новые израильтяне дарили нам свои книги и журналы на русском – оказывается, выпускать их тут вполне возможно… Странно вообще, если вдуматься. С огромным трудом, напряжением построено государство Израиль, все население выучило старый, трудный иврит – тем самым совершив национальный подвиг, формирующий нацию. Зачем им какой-то посторонний язык, подрывающий единство? Говорят, что власти так вначале и рассуждали. С большим трудом разрешили театр на русском языке… Теперь это один из самых преуспевающих и посещаемых театров! Значит, в нашей закваске, «заквасившейся» на инженерских и диссидентских кухнях, есть что-то замечательное, необходимое новому государству? Видимо, дерзость мысли, отвага, полет фантазии. «Наши» и в кнессете, и в правительстве. Видимо, и образование, и стойкий характер, отличающий тех, кто выжил в России, весьма примечательны и оценены здесь так же, как и уникальный заряд, который несет замечательная русская литература. Зачем выбрасывать хорошую вещь? Это не по-еврейски. Пусть будет, если это полезно. Вот такие у меня ощущения остались… Русская литература жива и тут! На встрече я так разволновался, разговорился, разжестикулировался, что сидящий рядом Аксенов сказал:

– Валера, не маши так руками! Голову мне снесешь.

И мой оптимизм – как обычно, весьма поверхностный – развеял суровый Марк Зайчик: «К сожалению, Валера, русский язык – лишь тонкая пленка на темном океане израильской жизни… Не думаю, что это останется».

И опять волнение: могу ли я, экскурсант, что-то рассказывать об израильской жизни? Вот и роль русского языка тут понял неверно… Переоценил! Но так мне хочется.

Последний день

Последний день в Израиле был солнечным, легким и приятным. Деловые москвичи уже улетели, программа кончилась. Я вышел из гостиницы в Тель-Авиве… и вдруг, еще не улетев, почувствовал ностальгию по Израилю. Особенно когда вспомнил, какое сегодня число – тридцатое декабря, предпоследний день года! Представил – правда, сейчас с трудом, – какая слякоть и тьма меня ждут в Петербурге. Да, будет не хватать теплого солнца на синем небе, лазурного ласкового моря… Особенно в декабре! Золотой пляж уходил к морю прямо от гостиницы… Понежиться бы после праведных трудов! Но нет! Я заставил себя пойти в другую сторону: Тель-Авива я фактически не видал – а как же без этого?