За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии

Вот в чём, пожалуй, вся суть: нынешняя публика, которая стерпела всё, что можно, и полностью лишённая свободы, меньше всего заслуживает вежливого обращения. Манипуляторы от рекламы с традиционным цинизмом тех, кто знает, что люди склонны оправдывать ту несправедливость, за которую они не в состоянии отплатить той же монетой, спокойно заявляют сегодня, что «те, кто любит жизнь, ходят в кино». Но эта жизнь и это кино мало что значат; именно поэтому они сегодня полностью взаимозаменяемы.

Крупный ансамбль современных зданий.

Современная служащая в ванной со своим сыном, съёмки подвижной камерой её спальной комнаты, во главе которой стоит двуспальная кровать.

Публика кино, которая никогда не была слишком буржуазной и уже почти совсем перестала быть народной, давно пополняется за счёт представителей одного и того же социального слоя, к тому же сильно разросшегося в последнее время: слоя служащих низкого ранга, занятых в различных сферах «обслуживания», столь необходимых существующей системе производства – в управлении, контроле, техобслуживании, исследованиях, образовании, пропаганде, развлечениях и псевдокритике. Само по себе это уже достаточно говорит нам о том, кем они являются. Конечно, необходимо также учитывать, что часть этой публики, которая ещё ходит в кино, из тех, что помоложе, всё ещё находится на стадии ускоренного обучения исполнению подобных функций.

По реализму и достижениям этой системы можно уже судить о личных качествах исполнителей, которых она формирует. И в самом деле, они обманываются во всём и способны лишь говорить основанные на лжи нелепости. Это бедные наёмные работники, которые считают себя собственниками, это обманутые безграмотные люди, которые считают себя образованными, это мертвецы, которые верят, что они голосуют.

Люди терпеливо ждут начала сеанса перед входом в кинотеатр. Пейзажи с современными предприятиями и их отходами.

Две молодые покупательницы в бутике одежды.

Как жестоко с ними обошлась система! В своём продвижении по карьерной лестнице они утратили то малое, что у них было, и приобрели взамен лишь то, что никому не нужно. Они собирают всю нищету и унижения всех систем эксплуатации прошлого; игнорируя лишь восстания против этих систем. Они очень напоминают рабов, потому что их сгоняют в массы и содержат в тесноте ужасных жилых домов, мрачных и нездоровых, их плохо кормят вредной и безвкусной едой, их плохо лечат от постоянно обновляющихся болезней, за ними постоянно тщательно наблюдают, их удерживают в модернизированной безграмотности и зрелищных суевериях, отвечающих интересам их хозяев. Их размещают подальше от их родных провинций или районов в новых, враждебных пейзажах, в зависимости от концентрационных потребностей нынешней индустрии. Они лишь цифры в графиках, составленных дебилами.

Рекламная фотография современной пары служащих в их гостиной, в которой играют их дети.

Они мрут пачками на дорогах, при каждой новой эпидемии гриппа, при каждой новой волне зноя, при каждой ошибке фальсификаторов их питания, при каждом техническом нововведении, выгодном для предпринимателей, строящих для них декорации, в которых они празднуют новоселья. Их ужасающие условия существования провоцируют их физическую, интеллектуальную, психическую деградацию. С ними всегда говорят как с послушными детьми, которым достаточно сказать «так надо», и они с удовольствием этому верят. Но прежде всего их рассматривают как отсталых детей, вынужденных полностью принять безумную тарабарщину, которую постоянно бормочут и бредят десятки недавно придуманных патерналистских специальностей, которые в один день говорят им одно, а на следующий – возможно, полностью противоположное.

Та же квартира без жильцов, вид сверху.

Танцы коренных таитянок на пляже.