За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии

Я не собираюсь совершать ошибочное упрощение, во всём уподобляя ситуацию этой наёмной рабочей силы предыдущим формам социально-экономического угнетения. Во-первых, потому что если оставить в стороне избыток их ложного сознания и их двойное или тройное участие в покупке бесполезного барахла, которым заполнен весь рынок, станет понятно, что они лишь разделяют печальную участь большей части масс наёмной рабочей силы сегодняшнего дня; в наивной надежде отвлечься от этой раздражающей действительности, многие из них постоянно лепечут о том, как неудобно они себя чувствуют, купаясь в роскоши, в то время как люди в далёких странах страдают от нищеты. Ещё одна причина не путать их с угнетёнными прошлого заключается в том, что их специфический статус несёт в себе самом неоспоримо современные черты.

Натюрморт из новых продуктов питания, прошедших промышленную обработку, но удостоившихся «красного лейбла». Группа служащих, собравшихся вокруг телевизора и смотрящих в экран с одинаковым интересом.

Группа служащих накладывает себе новоизобретённую еду и ест, сидя на полу.

Впервые в истории появились высокоспециализированные экономические агенты, которые вне своей работы должны всё делать сами: они сами водят свои автомобили и сами заправляют их бензином, они сами ходят за покупками и сами готовят себе так называемую еду, они сами обслуживают себя в супермаркетах и в заведениях, сменивших собой вагоны-рестораны. Они, несомненно, очень быстро приобрели свою квалификацию с её очень косвенной степенью производительности, но после того как они отработали свою дневную норму часов, они должны сами делать всё остальное. Наша эпоха ещё не преодолела семью, деньги, разделение труда, но уже можно сказать, что фактическая реальность всего этого почти полностью растворилась в состоянии постоянной нужды. Те, у кого никогда не было добычи, потеряли даже её тень.

Модно одетая служащая в соответствующей обстановке.

Если бы иллюзорный характер богатств, на распространение которых претендует современное общество, и не был признан во всех иных отношениях, его бы в достаточной мере демонстрировало одно то наблюдение, что система тирании впервые столь дурно обращается со своими домашними, своими экспертами, своими паяцами. Пустота вознаграждает своих переутомлённых слуг монетой, отчеканенной по своему подобию. Иными словами, бедняки впервые думают, что входят в экономическую элиту, несмотря на очевидность противоположного. Дело не только в том, что эти несчастные зрители должны работать, но и в том, что на них самих не работает никто, и тем более те, кому они за это платят: даже продавцы-консультанты считают себя их начальством, когда они оценивают, насколько их клиенты пылко скупают весь тот эрзац, который они обязаны потреблять. Ничто не способно скрыть быстрый износ, изначально присущий не только принадлежащим им материальным товарам, но и их юридическим правам на это скудное имущество. Они не оставят наследств, точно так же, как они их не получали.

Семья служащих в ванной со своими детьми.

Парочка стареющих служащих у своего автомобиля.

Служащая пытается перейти улицу, перегороженную автомобильной пробкой.

Два автомобиля, пострадавших при столкновении, посреди дороги.

Производители проводят краш-тест автомобиля с манекеном водителя за рулём.

Кинозрители, которым впервые приходится думать о жестоких истинах, затрагивающих их столь непосредственно и, как правило, тщательно скрытых от них, не смогут отрицать, что у этого фильма, оказывающего им горькую услугу, открывая им, что их болезнь не так уж неизлечима и что её можно преодолеть через уничтожение классов и государства; они не смогут отрицать, говорю я, что у моего фильма есть хотя бы это достоинство. Никаких других достоинств у него не будет.

Съёмки подвижной камерой уже неоднократно показанной рекламной фотографии, изображающей семью современных служащих в их гостиной с плавным увеличением к центру.