За каждую пядь земли...

— Как, Сергей Николаевич, — обращаюсь к Новожилову, — принимаем предложение?

— Я лично — с великим удовольствием.

Заходим в столовую, моем руки, садимся за стол вместе с комбатом и его заместителями — и тут же просьба:

— Расскажите, пожалуйста, как дела на переднем крае? И если можно, подробнее...

Я рассказал обо всем коротко и без прикрас. Обратил их внимание на то, что немецкие танкисты как огня боятся наших КВ и Т-34, что умелое использование этих грозных машин в бою неизменно приносит успех. Рассказал о капитанах Архипове, Богачеве, Бокове, Старкове, об их ударах из засад, смелых рейдах по тылам врага.

— Главное в их действиях — спокойный расчет, решительность действий, разведка противника и взаимовыручка в бою... Извините, товарищи. Мне пора ехать, а старший политрук Новожилов останется с вами. До моего приезда он многое поведает вам, так как почти безвыездно находится в полках. И не забывайте о бойцах, младших командирах. Поделитесь услышанным с ними. На первых порах им понадобится ваше живое слово, моральная поддержка. Потом и они наберутся опыта, сами станут вашими верными помощниками в воспитании новичков. Народ у нас смелый, сообразительный, дружный. Так что вам предстоит влиться в хорошую фронтовую семью...

Командиры слушали внимательно, вдумчиво. А когда повар, которого все называли ласково Костей, накормил нас вкуснейшим украинским борщом и гречневой кашей с тушеным мясом, мы с шофером Климовым и автоматчиком уехали. Мне нужно было ехать в штаб округа, чтобы [190] решить еще ряд вопросов в политуправлении, а времени оставалось немного.

Несмотря на знойный день, в лесу было прохладно и дышалось легко. Трава вдоль дороги стелилась нескончаемым зеленым ковром, свежая, не тронутая ни снарядами, ни бомбами, ни гусеницами танков. Даже не верилось, что еще утром мы с трудом проскочили через Житомир. А когда машина выбралась из лесу и рядом потянулись поля дозревающей ржи, у меня было такое ощущение, будто и небо стало чище и светлее, звонче стал весь окружающий мир...

Дела в политуправлении я закончил быстро. В моем распоряжении оставалось несколько часов. Как тут удержаться от соблазна и не побывать в древнем Киеве? Из Святошино отправились в город. Он был незабываемо красив, несмотря на окопы на окраинах, на работы по возведению всевозможных укреплений, которые велись на улицах, бульварах и площадях. Мрачно выглядели лишь участки, где взорвались вражеские бомбы. И все же, залитый солнечным светом, утопающий в зелени садов и парков, город был прекрасен и величав.

Не заметил, как оказались у красивого здания — штаба КОВО. Решил зайти. Прохожу патрулей, поднимаюсь на второй этаж и... чуть не сбиваю с ног человека, выскочившего из боковой двери. Человека этого я хорошо знал, но очень давно не видел, а главное — и не думал увидеть здесь, в Киеве.

— Э, дружище, какими судьбами? Как тебя занесло сюда? — расставив широко руки, поспешил навстречу мой добрый наставник и давний друг полковой комиссар А. Н. Стручков. — Поистине, тесен мир, Иван Семенович! Ты ли это?

Мы по-братски обнялись. Я сказал Александру Николаевичу, что здесь, в этом здании, дел у меня нет. Что имею два часа времени и предлагаю, если он может, прогуляться. Оказалось, что может. И мы поехали к Днепру. По пути вспоминали нашу совместную службу в 1934–1935 годах в 10-м кавалерийском полку 2-й кавалерийской дивизии Червонного казачества в приграничном с Польшей городке Изяславле. Александр Николаевич был тогда комиссаром полка, я — пропагандистом. А когда в конце тридцать пятого его назначили с повышением в политуправление округа, я стал комиссаром, его преемником. И хотя срок нашей работы в одном полку был [191] невелик, мы не только хорошо понимали друг друга по службе, но и стали настоящими друзьями. Подружились и наши семьи.

Я был очень рад этой неожиданной встрече. Она казалась мне наградой за тяжелые испытания первых дней войны и счастливым предзнаменованием на будущее. Ведь говорят же в народе, что встреча с другом в тяжелый час — предвестница счастья.

Не меньше моего был взволнован и рад Александр Николаевич, заметно постаревший с тех пор, но еще крепкий, полный энергии и физической силы. Старый большевик, член партии с 1919 года, участник гражданской войны, Александр Николаевич Стручков прошел еще в мирное время большую школу политического работника. Я многому учился у него, особенно работе с людьми, налаживанию с ними деловых и товарищеских взаимоотношений. Меня да и многих других товарищей всегда тянуло к нашему комиссару, которого природа наделила многими прекрасными качествами. Он обладал даром воспитателя, был безгранично правдив и искренен, честен и прям. Причем эти прекрасные человеческие качества удачно сочетались у Александра Николаевича со скромностью и партийной принципиальностью...