За каждую пядь земли...

Мы, конечно, набросились на него, вырвали из его рук драгоценные конверты и стали жадно читать и перечитывать полученные послания. Самое главное и радостное было в них то, что наши семьи, как и семьи всего [194] начсостава, были своевременно эвакуированы в тыл, в Казахскую ССР и другие республики.

Весточки от родных сильно подняли боевой дух личного состава. С этого дня наша полевая почта под неослабным контролем сотрудников отдела пропаганды работала бесперебойно.

Большая партийно-политическая работа была проведена в частях и подразделениях корпуса: повсюду прошли партийные и комсомольские собрания, индивидуальные и групповые беседы с бойцами, совещания командно-начальствующего состава, семинары агитаторов, были выпущены боевые листки о героических подвигах отличившихся воинов, осуществлен ряд других мероприятий. Все было направлено на сплочение коллективов, воспитание высокой идейной убежденности и непоколебимой веры в нашу победу.

В ходе этих собраний и бесед сотни бойцов и командиров изъявили желание вступить в ряды ленинской партии и комсомола. Только в отдел пропаганды 43-й танковой дивизии за одни сутки поступило 183 заявления. Все они были рассмотрены на партийных и комсомольских собраниях, а те, кто был принят в ВКП (б) и ВЛКСМ, получили соответствующие документы...

С наступлением сумерек 43-я танковая дивизия снялась с места и заняла оборону севернее Новоград-Волынского, прикрывая коростенское направление. Противник вновь сосредоточил здесь сильнейшую группировку войск (до шести дивизий, из них две танковые). При поддержке бомбардировочной авиации и артиллерии он возобновил к утру наступление на узком участке фронта в районе местечка Гульск. Немцам удалось прорвать Новоград-Волынский укрепрайон, форсировать реку Случь и овладеть городом. Выбитые из Новоград-Волынского ослабленные части оперативной группы полковника Бланка отошли к северу, оголив фланги наших дивизий.

С утра танковые соединения гитлеровцев без оперативной паузы повели наступление на Бронники, устремляясь по основной магистрали к Житомиру. 40-я танковая дивизия, части которой вышли на восточный берег реки южнее Новоград-Волынского укрепрайона, тоже была поднята по тревоге и выведена в новый район обороны — Крапивно, Бронники. Ее танковые полки оседлали шоссейную дорогу в полной готовности контратаковать и остановить врага, вернуть местечко Гульск. [195]

Так сложилась обстановка в полосе действий корпуса к полудню 8 июля 1941 года.

Как только части 40-й танковой дивизии заняли рубеж обороны Крапивно, Бронники, полковник Широбоков в моем присутствии вызвал к себе начальника разведки капитана Н. Сизова и потребовал доклада о противостоящем противнике. Ни комдиву, ни мне после доклада разведчика не стало яснее, где, какими силами, с какими намерениями будут наступать гитлеровские части. Выяснилось, что капитан получил необходимые указания от начальника штаба дивизии майора Г. Травина, но разведку еще не организовал. Надо сказать, он пришел на доклад не с пустыми руками, а с готовым планом дерзкого поиска с целью захвата контрольного пленного. Возглавить поиск он попросил поручить ему лично.

— Хорошо, — сказал Михаил Васильевич, — на первый раз разрешаю. Покажите пример подчиненным. Но в будущем надо иметь подготовленных исполнителей.

Темной ночью разведгруппа, возглавляемая Сизовым, выстроилась перед палаткой командира дивизии. Полковник Широбоков и старший батальонный комиссар Головко лично проинструктировали разведчиков, проверили их снаряжение, напомнили требования, которые отныне предъявляются к общевойсковой разведке. Такое внимание высших командиров заметно подняло дух разведчиков, бойцы с подъемом уходили на ответственное боевое задание, уверенные в успехе.

Из подробного письменного доклада капитана Сизова, а также из наградных материалов, которые я подписывал уже в качестве комиссара корпуса недели две спустя после удачного выполнения разведчиками этого важного задания, нетрудно было представить, что произошло в ту ночь.

Остается добавить, что поиск прошел успешно. Важными были показания пленного немецкого майора, который, как выяснилось, являлся одним из помощников начальника штаба 13-й танковой дивизии 3-го моторизованного корпуса. Он сообщил, что в шесть утра дивизия пойдет в наступление на Бронники, овладев которыми перережет шоссе и двинется на Житомир, Киев. В соединении все подготовлено для торжественного вступления в столицу Советской Украины.

Я приказал немедленно отправить пленного в его же автомобиле на КП корпуса. Связавшись с полковником [196] Девятовым, сообщил ему об этом, рассказал об ударе, который готовят фашисты, и попросил немедленно предупредить генерала Фекленко.

Было уже 4 часа утра, на улице совсем рассвело.

* * *