За каждую пядь земли...

И вдруг самолет качнуло. Качнуло резко, вверх и в сторону, словно он зацепился за какой-то предмет. Бешено взревели моторы. «Юнкерс» подбросило почти вертикально вверх. Оказавшись на большой высоте, он неуклюже перевернулся дважды через крыло, а затем стремительно начал падать, оставляя за собой желто-бурый шлейф дыма и огня. Взрыв потряс всю округу, но никто из артиллеристов, казалось, не обратил на это внимания: на колонну пошел второй бомбардировщик. По нему часто била зенитка, и фашистский летчик струсил. Прочесав из пулеметов обочину дороги, он взмыл ввысь, так и по посмев спуститься ниже.

Выстроившихся в круг остальных пикировщиков тоже обстреляли наши зенитчики, и те поспешили убраться восвояси. Знакомый голос крикнул вблизи: «От-бо-о-о-ой!» К орудиям и тракторам, моторы которых продолжали работать на малых оборотах, со всех сторон бросились красноармейцы. Каждый быстро занялся своим делом.

Ко мне подошел командир дивизиона майор Поливанов и доложил по всей форме.

— Вы командовали отражением атаки залповым огнем из карабинов? — спрашиваю его.

— Я, товарищ полковой комиссар.

От лица службы я объявил Поливанову и его подчиненным благодарность и разрешил следовать дальше. Майор доложил, что зенитчики подбили еще один «юнкерс», хотя он и ушел вместе с остальными.

В тот день зенитные подразделения корпуса, по докладам, поступившим из дивизий, подбили еще один фашистский самолет и заставили немецких летчиков держаться на довольно большой высоте.

В 40-й танковой дивизии на марше произошел случай, который убедительно показал, что усилия командиров и политработников, призывавших личный состав к высокой организованности и бдительности, не пропали даром. В одной из батарей 152-миллиметровых гаубиц-пушек вышел из строя трактор. Оставлять орудие с расчетом на дороге комбатр не стал и решил подождать, пока механики батареи не отремонтируют машину. Дело у них как будто спорилось. Прикрывавшая батарею зенитная установка ДШК, как и полагалось, выбрала у дороги удобную позицию и приготовилась к отражению воздушного противника.

Когда ремонт трактора, по существу, был закончен, в воздухе появились вражеские самолеты. Но они не пошли в атаку на колонну батареи, а выбросили в стороне около тридцати десантников. Командир батареи приказал личному составу подготовиться к отражению атаки.

Двигатель трактора взревел, набрал обороты и ровно заработал. Комбатр дал команду «По машинам», и как раз в это время из-за придорожной посадки чуть впереди появилась небольшая группа красноармейцев. Их было не больше взвода. Выйдя к дороге, взвод остановился, а к артиллеристам направились трое. Когда они подошли ближе, комбатр увидел, что это были майор и два капитана. Майор представился командиром стрелкового батальона, назвав неизвестную комбатру часть, сказал, что ему поручено ликвидировать высадившийся десант, и потребовал, чтобы старший лейтенант доложил, кто они, из какой части и куда следуют.

«А не слишком ли много для одного батальона майора и двух капитанов»? — подумал комбатр и не стал спешить с ответом. Подозрительным показалось и то, что обмундирование на командирах было хотя и измятым, и даже грязноватым, но… совершенно новым, ничуть не поношенным. Да и десантом этот майор почему-то не занимается, а бродит по дороге.

— Прошу предъявить документы, товарищ майор. Потом я отвечу на ваши вопросы. Сами понимаете — война, — не растерялся комбатр.

— Ну вот! Я тебе, старший лейтенант, верю, изложил все как на духу, а ты мне не веришь, тебе подавай документы…

У майора беспокойно забегали глаза. Это тоже не осталось незамеченным старшим лейтенантом. По его знаку артиллеристы с карабинами наготове окружили трех незадачливых «командиров».

— Взять! — дал команду комбатр, и все трое в миг были обезоружены.

Остальные диверсанты «взвода» ничего не заметили — разговор с их предводителями происходил за машинами и орудиями.

Через несколько минут после того как зенитчики, находившиеся у пулеметной установки ДШК, дали очередь по «взводу», вся группа была уничтожена. А на другой день прибывшая в часть батарея привезла и немецких офицеров-диверсантов, переодетых в советскую форму.

Этот случай, разумеется, стал известен воинам всех частей корпуса, что помогло мобилизовать личный состав на бдительное несение службы. Думаю, не ошибусь, если скажу, что именно благодаря повышенной бдительности мы успешно справлялись впоследствии не только с мелкими, но и с крупными вражескими диверсионными и шпионскими группами, которые не раз забрасывались врагом в наши тылы…