За Хребтом

Распахнув дверь мощным пинком, ощетинившаяся стволами группа ворвалась в зал и сразу же рассредоточилась по укрытиям. На полу, посреди зала, лежал человек и держался за бок, жалобно скуля, остальные восставшие успели занять оборонительные позиции.

– Двое – вход на одиннадцать, еще двое – лестница на два часа, – крикнул командир отряда, высунувшись из-за укрытия. Бойцы заняли позиции за ограждением и несколькими колоннами рядом, просматривая открытое пространство через прицелы автоматов.

Слева от полковника кто-то крикнул, и боец у колонны открыл огонь. Несколько стволов отряда поочередно присоединились к нему, им сразу же ответили с противоположной стороны зала, и пространство тут же наполнилось грохотом и сизым дымом пороха. Полковник знаком приказал телохранителям присоединиться к товарищам, и сам высунулся из-за укрытия, держа наготове тяжелый пистолет. Свинец высекал крошку из стен, в воздух поднялось огромное облако пыли и мраморной крошки. Грохот автоматов, не переставая, бил по ушам, заставляя командира отдавать приказы все громче. Полковник перевел взгляд на засевших на противоположной стороне зала подпольщиков. Стало ясно, что они долго не удержат своих позиций, слишком сильно сказывались высокие навыки бойцов Комитета. Восставшие же, наоборот, чуть ли не впервые держали в руках оружие, но стоит отдать должное, отстреливались они отчаянно. Один из них, воспользовавшись паузой, когда бойцам понадобилась перезарядка, выскочил и схватил гранату, лежащую на открытом месте. Ту самую, которую полковник бросил в помещение, не выдернув кольцо, чтобы дать группе время войти без сопротивления.

«И чем ты думаешь?» – пронеслось в голове полковника в тот момент, когда он уже спустил курок. Парень выронил смертоносный цилиндр и удивленно посмотрел на разорванное запястье. Только успела гримаса ужаса появиться на его лице, как сразу две автоматные очереди прошили его живот насквозь. Не успевший толком ничего понять подпольщик замертво рухнул неподалеку от своего раненного осколком товарища.

В следующую секунду полковника резко дернули назад за укрытие, и в месте, на котором он был секунду назад, пол брызнул бетонными осколками. Один из телохранителей высунулся и открыл огонь, поливая свинцом колонны на противоположной стороне зала. Вдруг он дернулся и резко осел, укрываясь от противника. На военной форме, в районе живота, красовалось два аккуратных отверстия.

– Прям на вдохе, попали, – просипел боец, – ничего, увязли в бронежилете.

– Вести бой можешь? – спросил полковник, собираясь одолжить у выбывшего из строя бойца автомат.

– Да, – удивил Берия Марковича телохранитель, – только вы не высовывайтесь особо, без брони-то.

Боец отсоединил магазин, проверил боеприпасы, вставил его обратно и привстал на колено, на этот раз намного аккуратнее. В следующий момент он уже увидел цель, и замолчавший было автомат загрохотал, присоединяясь к общей канонаде.

Полковник оглядел поле боя. Его отряд начинал подавлять противника, бойцы сопротивления отступали к лестнице. Двое заняли позиции снаружи здания, у самого входа, но им не давали стрелять прицельно, ведя огонь на подавление – в отличие от подпольщиков, у вояк Комитета было вдоволь боеприпасов. Несколько автоматов замолкли, напавшие на здание правительства понесли потери и отступили на лестницу, чтобы не попасть в сужающееся кольцо. Двое на улице отступили к развороченному броневику, который стоял сгоревший на ступенях еще с первого дня восстания. Телохранители полковника умчались на помощь своим, заняв позиции у окна первого этажа, чтобы вновь прижать врага к укрытию и не дать ему высунуться из-за сгоревшей машины.

Берий Маркович поставил пистолет на предохранитель и выпрямился в полный рост. Без автоматического оружия он мало чем мог помочь группе, так что в этом случае самый главный выбор – не мешать. Его бойцы дело знают и вполне справятся с уничтожением противника без его участия. Стоило проверить и добить раненых подпольщиков, они все равно не могли знать ценных сведений, так что и жизнь их не стоила ничего.