За колымским перевалом

База разведочного участка расположилась на опушке. Невысокие сопки с зализанными вершинами кольцом обступили небольшую долинку с нетронутой тайгой. Высоченные лиственницы росли густо, земля под ними была сплошь завалена буреломом. Пройти по такому завалу было почти невозможно, и в лесу не ступала не только нога человека — редким гостем здесь был и зверь. Мало осталось таких мест на Теньке. Жарченко шел еле приметной тропой, петлявшей вдоль опушки тайга, пока не вышел на небольшую полянку, аккуратно застроенную рублеными приземистыми домиками. У входа в каждый балок были пристроены широкие, прочные крылечки.

Жарченко обошел поселочек, заглянул в каждый балок — внутри было так чисто, как вокруг. Он вышел на берег еле приметного ручейка, который не спеша пробирался между корнями кустарников. Присел под громадным кустом красной смородины. Ягода только начинала розоветь и была горьковатой на вкус. Но Жарченко набрал полную пригоршню и ссыпал ягоду в рот, долго жевал, чтобы утолить жажду.

Вдали показался Пеньковский. Он шел, широко шагая, замкнув по давней привычке руки за спиной. За ним семенил толстенький, коротконогий главный геолог прииска.

Директор пожал жилистую; шершавую руку Пеньковского, так же молча стиснул пальцы Донскова.

— Как у барышни, — усмехнулся Жарченко. — Забыл, когда в последний раз держал в руках лоток?

”. Главный геолог вытер пот со лба, пыхтя опустился на ящик из-под аммонита. Долго разминал пальцы руки, которую только что Пожал Жарченко.

— Плохи дела, Петр Савельевич. — заговорил Донсков; пропуская мимо ушей реплику директора. — Золото удалось подцепить только в нижней части долины. Золотишко, прямо скажу, слабенькое, хотя месторождение хорошо растянуто до ключа Лесного. Блок получился приличный, но, — Донсков развел руками, — содержание ниже ожидаемого!

— Карту. — Директор покосился на Пеньковского, который пытался открыть круглую жестяную коробочку.

В этой коробочке старый геолог носил сахар, сваренный из сгущенного молока по собственному рецепту. Его секрет Пеньковский никому не раскрывал, но все знали — сахар получался у него крепкий, ароматный, вкусный. Пеньковский не курил, и, когда ему надо было успокоить себя или поговорить не спеша с рабочими, он подзывал их к себе, усаживал кружком. «Перекурим, сынки», — говорил он, открывая заветную коробочку, осторожно брал пальцами маленький ровный кубик желтоватого сахара и клал за щеку.

Пеньковский молча вытащил из старенькой планшетки карту, ловко встряхнул ее за уголок — карта развернулась, так же молча положил ее на землю и снова принялся старательно открывать коробочку. Жарченко не мог удержать улыбки. Перед его глазами замаячила бритая голова Донскова, который, придерживая очки, водил пальцем по карте, отыскивая цифры промытых проб. Он часто путался и тогда совсем упирался в нее носом.

— Кончай, Борис Маркович, громкую читку геологического букваря! — прервал директор. Носком сапога отодвинул карту так, чтобы лучше видеть нижнюю ее часть. — На месте посмотрим. Скажи-ка лучше, кто разрешил вот здесь разведку вести? — Жарченко ткнул пальцем в извилистую линию ключа.

Донсков снял очки и вопросительно посмотрел на Жарченко.

— Какую разведку? Здесь? — Донсков снова, надел очки, склонился к карте. — Вы что, Петр Савельевич, разыгрываете? Там нет никакой разведки!

— Сколько людей, там работает? голос Жарченко усилился.

Донсков пожал плечами и, наконец догадавшись, повернулся к Пеньковскому:

— Вадим Донатович, объясните…

— Меня не спрашивают, — отрезал Пеньковский, старательно закрывая коробочку. Погладил крышку ладонью, положил в карман.

— Не валяйте дурака! — возмутился Донсков.

— Ясно! — директор крепко потер затылок, — Главный геолог не ведает, что у него делается на разведучастке. Почему я не знаю, что там заложили линию?

— С каких пор геологи обязаны докладывать о каждом шурфе директору? — съязвил Пеньковский.

— Все-таки сделал по-своему! — воскликнул Донсков. — Снова полез в эту долину искать свои злополучные погребенные россыпи.

— Я лишь предполагаю, что там погребено древнее русло реки. Именно по этому руслу вода сносила и откладывала золото. Я хочу доказать…

— Тихо! Теоретики! — прикрикнул директор. — Пока вы будете вести ваши научные споры, меня вышвырнут с работы за провал плана.

— Золото не сносится водой! — Донсков закашлялся от напряжения. — Так может говорить только профан в геологии! Россыпи формируются на месте разрушения коренных месторождений.

Жарченко поднял голову и повернулся к Пеньковскому.

— Быть прииску или не быть — вот что означает для нас с вами выполнение плана. Мы должны как можно быстрее войти в суточный график и ритмично добывать золото. Для этого мне нужен надежный резерв, — Жарченко вцепился пальцами в рыхлое плечо Донскова. — Мне нужен ключ! Один, но хороший! По тридцать граммов с куба, и не меньше!

— К сожалению, Петр Савельевич, это мечта! Подобных месторождений на Теньке давно уже нет.

Не отпуская плеча Донскова, Жарченко оглянулся на Пеньковского.

— Вы будете подпевать своему главному или как?