За краем мира

Замершая в снегу рядом с ней Волка кивнула мохнатой головой.

— Угу, — сказала Молли, крепче прижимаясь к тёплому медвежьему боку. Она не думала сейчас о приличиях, о том, что обнимает не просто медведя, пусть и с приставкой «вер», а мальчика, «молодого хозяина», как называли бы его слуги, родись он в знатной семье Норд—Йорка. Обнимать какового, разумеется, было бы дичайшим неприличием.

Сейчас это всё не имело никакого значения. Молли вдруг поняла, что охотно обняла бы сейчас Всеслава и в его самом что ни на есть человеческом виде и полезла бы с ним под одно одеяло — если б это только помогло не мёрзнуть.

Весь день они провели, прячась; Молли подкармливала Дианку остатками солонины. Кошка в буквальном смысле «морщилась, но ела» с поистине королевским достоинством — достоинством короля, брошенного мятежниками в тюремную камеру и вынужденного хлебать тамошнюю баланду.

За день к перевалу поднялась большая армейская колонна — никак не меньше тысячи горных егерей; сцепленные по три здоровенные локомобили с огромными «дредноутными колёсами» втащили шестиорудийную батарею.

Они будут наступать, подумала Молли. Армия Королевства впервые вступит за Перевал. За Карн Дред.

«Но зачем, зачем оборотни притащили меня сюда? — терялась она в догадках. — У них наверняка хватает троп. Как иначе оставалась бы здесь та же volshebnitsa Предслава? Так почему потребовалось тащиться именно здесь?»

Показать ей сожжённые деревни? Страшно, да. Но она- то при чём? Она солдат сюда не посылала и приказы им не отдавала.

Так почему?

…Темноты она ждала как избавления.

И действительно, оборотни поднялись и встряхнулись, как только сгустились сумерки. Всеслав поглядел на Молли и молча опустился ниже, чтобы она смогла забраться. Волка с надеждой бросила взгляд на небо, но, как назло, светила яркая луна, высыпали звёзды, свет отражался от белого снега, и скрываться не помогал даже серебристо–серый мех обоих зверей.

На мордах оборотней была написана озабоченность.

Молли вновь распласталась на медвежьей спине. Волка побежала вперёд, разведывать путь.

Какое–то время они молча пробирались вдоль западного склона ущелья, бесшумно скользя от одной полосы теней к другой. По правую руку оставались костры военного лагеря; там ярко горели огни, шипели и свистели локомобили, порой доносились команды. Кто–то зачем–то строился, кто–то куда–то маршировал, кто–то куда–то заступал.

Тем не менее перевал приближался. Приближался чистый белый снег, без уродливых спиралей колючей проволоки, ещё более уродливых бараков и совершенно неуместных здесь локомобилей.

Волка кралась впереди, Всеслав с Молли на спине двигался следом. Оба зверя перемещались совершенно бесшумно, и даже снег не скрипел под тяжёлыми медвежьими лапами.

Впереди замаячила последняя линия обороны. Там горели яркие фонари, даже нет, фонарищи, наподобие тех питаемых маслом чудовищ, что стоят на маяках. Хитроумная оптика, вогнутые зеркала и линзы направляли вперёд мощный луч света, и, подобно маякам же, прожектора медленно вращались, так что лучи скользили по девственному снегу и проглядывающим сквозь него скалам подле самого перевала.

Волка замерла, прижавшись к скале, утонув в густой тени за острым выступом.

Замер и Всеслав. Молли чувствовала, как под шкурой напряглись могучие мускулы. Медведь тоже скрывался в тени, в последней широкой полосе, где излом камня прикрывал их от армейских прожекторов.

Свет пробежал. Короткая пауза относительной темноты.

Медведь сорвался с места.

Молли никогда не подумала бы, что зверь — даже оборотень — может двигаться настолько быстро. Он пронёсся над белым снегом, словно пушечное ядро, буквально ворвавшись в спасительную полосу мрака, где уже ждала приникшая к камню Волка.

Прожектора повернулись. Они были настроены так, что хотя бы один постоянно освещал саму седловину, два других — стены ущелья.

Волка поползла вперёд, отыскивать следующее укрытие.

Мельком Молли подумала, что горнострелкам следовало бы занять склоны гор, подняться на гребни по обе стороны ущелья; быть может, они уже так и сделали, но тамошние секреты ничем себя не выдавали.

Она ощутила, что медведь вновь готовится к броску, выдохнула, прижалась крепче — и в этот миг ощутила взгляд.

Пустой и холодный, он тем не менее настойчиво искал в темноте именно её, Молли Блэкуотер.

Она знала это. Поняла сразу, хотя и невесть, каким образом.

— Вперёд! — завизжала она прямо в ухо медведю, и в тот же миг вспыхнул четвёртый прожектор, несколько позади остальных.

Луч ударил прямо в их убежище, тени в ужасе исчезли, беспощадный свет выставил их на всеобщее обозрение.

И ночь тотчас взорвалась.

Сперва криками, а затем и выстрелами.

И, к изумлению Молли, крики были отнюдь не «тревога!», или «Rooskies!», или, на худой конец, хотя бы просто «вот они!».

— Ведьма! Ведьма! — завопило множество голосов.

И грянули выстрелы.

К счастью, медведь бросился вперёд мгновением раньше, едва только осознав, что кричит ему его наездница.