За кромкой миров

Глаза его загорелись, а воображение наверняка рисовало несбыточные фантазии. Рядом приглушенно зарычала с набитым ртом Ольха, обнажив в улыбке на перепачканном лице свой заветный зуб доисторического монстра. Я невольно улыбнулся.

— Позвольте, — вкрадчиво произнес бес и протянул руку с зажатым между пальцами лазерным диском.

— Что это?

— Небольшая коллекция оружия различных эпох. По ним можно выбрать подходящее и изготовить чертеж. Мой работник может заняться этой рутиной.

Я вздохнул и взял диск, сунув его в щелкнувший привод ноутбука. Через секунду на экране замелькали фотографии доспехов, щитов, мечей и копий. Лорд с сыном прилипли к экрану, окончательно поверив в силу волшебного камня. Действительно, родилась новая версия старой сказки про меч из камня.

— Можно снизить массу некоторых изделий, заменив отдельные детали на титан и алюминий, — произнес бес. — Зачем ограничиваться сталью, с такой-то возможностью?

— Что же может быть лучше? — прошептал лорд, жадно пожирая глазами цельный пластинчатый доспех, закрывающий каждый сантиметр тела владельца.

— Можно, конечно, — ответил я, неспешно подбирая слова, обращаясь к бесу, словно не услышал лорда, — но этого мало. У них всего два десятка воинов. Даже имея суперброню и совершеннейшие клинки, нам не одержать верх. Нужно нечто большее, что мы можем изготовить. Так как никто из нас не оружейник, нужно что-то простое в изготовлении, прощающее огрехи технологического процесса и при этом превосходящее на порядок все это. Что-то проверенное временем. И надо вооружить нарони.

В зале воцарилась тишина. Бурбурка ошарашенно смотрел на меня, словно я нарушал весь порядок мироздания.

— Это немыслимо, — наконец произнес он.

— Почему?

— Они слуги и крестьяне. Им нельзя давать оружие в руки.

— Вы боитесь бунта? — зло спросил я, вспоминая восстание Пугачева в истории Российской империи.

— Я — нет, — ответил лорд, — я свято чту законы предков, я получил право лорда от самого Великого Дома, и мне не страшен бунт. Но они не воины.

— Кто так сказал?

— Так всегда было.

— Опять традиции и пережитки, — вздохнул я. — Их можно вооружить и обучить.

— Но они не воины!

— Тогда подыхайте, — огрызнулся я.

— Но один человек легко справится с пятью нарони!

— Есть то, что уравняет баланс сил. — Я начал пролистывать фотографии, где мелькали мечи, шпаги, стилеты, булавы, а потом резко остановил чехарду.

С экрана блестела штыком неведомо как затесавшаяся в этот ряд винтовка Мосина. Знаменитая неубиваемая трехлинейка.

Глава 25 Такасик и его путь во льды

— Сын мой, посмотри на них, — произнес лорд Бурбурка выспренно, как говорил во время торжественных церемоний, словно сейчас решалась судьба рода.

Лорд стоял в дверях позади юного рыцаря и разглядывал собирающихся в путь чужаков.

— Они уже не скрываются. Они чужие. Веришь ли ты им?

Бурбурка с любовью провел пальцами по волосам своего ныне единственного наследника, светло-русым, как зерна хвабука, мягким и густым.

— Верю. Они не враги нам, — не задумываясь ответил Такасик. Его взгляд то и дело останавливался на Анагелле.

Она была прекрасна, прекрасна не только внешне, но и внутренне. И хорошо, что с чародеем-воителем Эгором их связывал лишь долг. Долг, который пронзал все ее естество. Хотел бы и Такасик быть тем, на кого обращен этот долг. Он слышал, что жена нон-тара Эгора слепа и при этом видит все, что происходит, но знает ли она об этом долге, что цепью приковал госпожу Анагеллу к ее мужу? Должно быть, знает. А еще нон-ма Анагелла была так же далека от остальных, как люди от нарони. Он это ощущал, он видел это своим даром лорда.

— Отчего же ты им веришь, сын мой? — тихо спросил лорд. — Поведай, ибо я стар и давно руководствуюсь лишь разумом. Я отвык видеть кровью, лишь памятью о делах вижу. Но ныне я в смятении, мудрые предки не могут посоветовать делами и словами своими, высеченными на камнях и костях. Нет у них советов и в словах, что передаются из поколения в поколение, из уст в уста. Шестеро чужаков уничтожили все войско в три сотни раньше, чем с высокого дерева упал лист. Они сильны. И за ними стоит еще большая сила.

— Они могли бы уничтожить весь наш род, — постарался ответить так же величественно Такасик, — если бы захотели, но они спасли меня в лесу, где я послушался своего замерзающего тела, а не разума и попал в лапы разбойников. Они спасли тебя, когда я сказал им, что ты, матушка и сестры в беде. Они чужие, но в них течет горячая кровь, они не враги и полны благородства. И даже если их долг перед старшими заставит убить нас, они сделают это быстро, без унижения и боли, с тоскою в глазах и просьбой о прощении на устах. А потом они воздадут почести нашему праху. Я верю им.

— Тогда иди, сын мой, — легко подтолкнув свое дитя, произнес Бурбурка. — Они хотят поделиться своей силой и своей дружбой. От такого дара не стоит отказываться.

— От силы, отче?

— От дружбы, сын мой, от дружбы. Ибо давший силу, может ее отнять, а дружбу потерять можешь только ты сам.