За кромкой миров

Из открытой двери комнаты Ангелины выскочила Ольха. Лесавка запрыгнула на перила и пошла по ним, как по тротуару, ловко держа равновесие, а потом она сверкнула глазами и, улыбнувшись от уха до уха, спрыгнула вниз. Лорд нахмурился и чуть дернулся, готовый подхватить изломанное тельце, ахнули служанки, но Ольха, совершенно невредимая, приземлилась на ноги и подбежала к блюду с мясом, которое стала есть, откусывая от каждого ломтя по разу, видать, искала, какой вкуснее. Стоявший у входа в зал стражник крякнул с усмешкой.

Лорд неодобрительно покачал головой и обратился ко мне:

— И как же нам поможет этот камень и его дух? Поведайте нам, нон-тар Эгор.

Я положил рядом с ноутбуком свернутую в несколько раз и засунутую в полиэтиленовый пакет скатерть-самобранку, похлопал по ней ладонью.

— Вот это, воссоединенное колдовством с камнем, создаст нам оружие.

— Какое? — сжав эфес своего меча, уточнил лорд.

— А вот это мы с вами и будем обсуждать сейчас.

— Возможно, я тоже буду полезен, — услышал я голос беса, который начал спускаться со второго этажа в сопровождении стажера.

Я быстро взглянул на нахмурившуюся Ангелину, а потом кивнул, указав на свободный стул. Не было смысла пренебрегать помощью, пусть даже такой циничной скотины, как Мефистофель.

Адский специалист по душам, чье имя местные выговаривали без искажений и запинок, спокойно сел на предложенное место, а стажер с ничего не выражающим лицом остался стоять за его спиной.

— Может, он тоже сядет? — спросил я беса, показав на Сорокина.

— Зачем? Он не чувствует усталости.

— Просто хотелось бы хоть какую-то иллюзию человечности.

— Разве что это. — Бес поднял руку и произнес: — Линия два. Шат!

Стажер глубоко вздохнул и, несколько раз быстро моргнув, огляделся по сторонам, а потом взял тарелку с какой-то жаренной в муке из хвабука рыбой, кружку с водой и сел рядом со мной. Он не мешал, просто жевал золотистые кусочки и смотрел на монитор. Это была не свобода воли, а заранее прописанный сценарий. Я сжал губы.

— Он продал свою душу. Это его наказание и плата за желание стать чародеем и отомстить за свои страдания.

Хозяин замка следил за нашим разговором, как оказалось, мы вели его на языке нарони. Такасик тоже слушал с раскрытым ртом.

— Верни, как было.

— Вольно, — произнес бес.

Стажер вздохнул и виновато обвел взглядом нашу команду, словно извиняясь за неловкость, которую он причинил нам.

Бес ухмыльнулся и потянулся за вином, довольный произведенным эффектом. Вот только я почувствовал, как рука стажера, случайно оказавшаяся возле моего локтя, легонько сжала ткань рукава, а глаза подернулись тонкой пленкой влаги. Я сделал вид, что ничего не заметил, но не стал выдергивать рукав из непослушных владельцу пальцев.

Хотелось бы верить, что это не игра беса, а остатки души внутри марионетки.

Я поднял глаза и увидел, что к девушкам присоединилась зареванная Света. Мои пальцы сами собой ткнулись в сенсорный экран ноутбука, запуская музыку. Средневековый инопланетный замок заполнил оборванный в прошлый раз на полуслове легкий рок. Из всех дверей потихоньку стали выглядывать любопытные нарони, вслушиваясь в незнакомые слова и чуждую им музыку.

Я проглотил обиду, нанесенную бесом мне, Александре, Свете, и обратился к лорду:

— Нон-тар, я могу создать любое оружие, какое вы пожелаете, но для этого нужны железо и дерево, чтобы колдовство могло их принять. Могу создать любые доспехи. Вот так.

На стол лег брусок ржавого железа, а я провел в воздухе пальцами, отмеряя объем, из которого скатерть-самобранка, превращенная в универсальный молекулярный принтер, будет брать материю. А потом повернул экран ноутбука к лорду, показав чертеж несложного кинжала.

— Мы можем взять силой тот замок, но мы уйдем, и вас кто-то должен будет защитить. Значит, нужно дать вам оружие, которое нужно будет продемонстрировать недругам во избежание дальнейшей агрессии.

— Дальнейшей чего? — переспросил лорд, так как спица не перевела слово «агрессия».

— Нападок и угроз.

Он кивнул.

Тем временем по свернутой скатерти пробежали радужные искры, а брусок вспыхнул холодным зеленым огнем ионов железа, которые потекли к некой точке над столом и стали потихоньку складываться сначала в тонкий стержень, а потом в лезвие с рукоятью. Скрипнул еще один стул, и рядом села Ангелина, с любопытством рассматривающая процесс техномагии. А у стены с раскрытыми ртами стояли нарони, казалось, что они сбежались со всего замка, чтобы лицезреть самое настоящее чудо — из волшебного изумрудного пламени, по которому бегали оранжевые всполохи углерода, рождался стальной клинок. Куда там дешевым фокусам, что мы наивно хотели показывать на площадях и рынках. Вот она, магия.

Через пятнадцать минут блестящий, как зеркало, кинжал погас и упал, выпущенный из объятий силовых линий. Лезвие, имеющее заточку всего в одну молекулу, вошло в дерево стола на три пальца.

— Восхитительно, — сказал лорд, привстав со своего места. Пальцы его осторожно приблизились к оружию. — Он холодный.