За кромкой миров

— В курсе? — ухмыльнулся Мефистофель. — Мы вместе разрабатывали весь этот сценарий. Своими многоходовками Стратег даст прикурить даже старым бесам. И вот он включил стажера в состав экспедиции, получив семнадцать бесстрашных, абсолютно послушных продавших душу, сравнить которых по эффективности можно только с терминаторами или универсальными солдатами из фильмов. У них приказ служить новому господину сто лет. Вы пошли в Навь, и там я натравил на ваш отряд всякую мелочь и ранил, так сказать, стажера. Пока вы с ним возились, я поменялся местами с фантомом и притаился в твоем энергополе, Егор. У тебя там уютно. Много книг, много пчел и прочей занимательной всячины. Я помогу вам пройти этот путь и останусь здесь. На хрена мне какие-то жалкие огрызки чужой памяти. Мне нужен целый мир, и я сорвал джекпот. Это — то самое золотое Средневековье, которого мне так не хватало. Но к нему добавится вся мощь цивилизации, познавшей ядерную энергию и межпланетные перелеты. За мной будет мощь темных и светлых богов. Я буду прилежный начальник, идеальный, но получу при этом что хотел. Вот моя мечта! И до нее всего шаг! Вам лишь нужно вернуться, чтоб завершить связывание миров.

Бес замолчал, тяжело дыша и блестя глазами. Наступило время вопросов.

— Ты не боишься, что мы о тебе расскажем не в лучшем свете? — спросил я, взглянув на товарищей.

— Нет, победителей не судят. И я на вашей стороне.

— Потому что выгодно?

— А разве этого мало? Я не фанатик, я реалист до самого последнего кванта энергии, из которых состою. Это выгодно и мне и вам. Выгода — вот залог взаимного доверия. Всегда им была, во все времена.

— А как же свобода воли?

— Не рассказывай мне о свободе воли, — скривился бес. — Я хочу быть игроком высшего разряда, а не винтиком в чужих руках.

— Он никогда не был человеком? — вдруг спросила Света, имея в виду Володю. По ее щекам потекли слезы.

— Был, но давно забыл, что это такое.

— А как же любовь?

— Я не верю в любовь. Любовь лишь иллюзия.

Света подошла к бесу, всхлипнув и утерев крупные слезы, потекшие по лицу.

— Ты чудовище, — прошептала она, а потом залепила звучную пощечину потустороннему комбинатору. — А я верю.

Вампирша подошла к неподвижному стажеру и, привстав на цыпочки, поцеловала того в губы.

— Я буду верить, что ты проснешься, — тихо произнесла Света и, зло взглянув на беса, вышла из комнаты.

— Влюбчивая ворона, — процедил Мефистофель, — трех дней не прошло, а уже втюрилась.

Я встал с сундука и зарядил бесу ударом кулака в челюсть.

— Доволен?!

— Да. Я создал хорошую марионетку, раз ее смогли полюбить. Как все кончится, подарю, пусть развлекается.

Я горько усмехнулся, отойдя и сев на свое место. Он и сейчас ничего не понял, этот бес. Даже мертвая навья более человечна, чем он. К Мефистофелю подошла Ангелина и зло подставила кулак ему под нос.

— Я буду следить.

— Ну куда уж без тебя, Светорожденная, — ухмыльнулся тот.

Магесса вышла из комнаты вслед за Светой, послышались слова утешения. А я проводил взглядом Ангелину. Светорожденная?

Тихо хмыкнула Оксана и тоже вышла.

К бесу подошла Александра и тоже залепила пощечину.

— А это за что?! — воскликнул душетехник, метивший в таможенники между мирами.

— Тоже за любовь.

— За какую?

— За сегодняшнюю, — процедила она и добавила еще одну звонкую затрещину. — И за завтрашнюю, если что. Авансом. Вдруг опять всем жизнь испортишь.

Глава 24 Три линии

Мефистофель больше не скрывался, но и вмешиваться в нашу жизнь не спешил. Долго пришлось объяснять хозяевам, что этот хитрого вида тип тоже с нами, Бурбурка ничего не понял, списав все на колдовство, но я все же выпросил у него еще одну комнату, куда отселили беса с его марионеткой. Сорокина было жалко всем. Такой судьбы и врагу не пожелаешь, только Оксана дразнила его унисолом, по аналогии со старым фильмом про мертвых спецназовцев с Ван Даммом в главной роли. Света прорыдала полдня и все твердила, что это нечестно.

А сейчас я сидел на краю кровати и смотрел на лежащую вниз лицом Александру. Девушка усердно делала вид, что ничего не видит и не слышит, хотя сама говорила недавно про проклятие экстрасенсорики.

Я лег рядом и уткнулся лбом в ее плечо.

— Хватит дуться.

— Я не дуюсь, — снизошла до ответа Белла, теперь ее так все назвали, и она даже не была против.

— А я вижу, что дуешься.

— Да козел он, этот Мефистофель.

— У него природа такая. Ему положено быть козлом.

— И этот — тоже козел.

— Кто?

— Червяк.

— Ты про полоза?

— Он же мог это позже рассказать. Всю дорогу молчал, а тут решил в сознательного гражданина поиграть.

— Мы повторим еще раз.

— Я уже настроилась, я была готова, а он все испортил. Это был бы мой первый раз, я хотела сказку. Она уже началась тогда. Волшебный замок, настоящий пир, дух эпохи короля Артура с поправкой на эти заморочки со сменой полов у нарони и неподвижное солнце. А тут этот нарисовался.

Я тихонько поцеловал ее в щеку.

— Ты меня не любишь, — произнесла Белла. — Я тебе нравлюсь, но ты меня не любишь. Я вижу.

— А что ты хотела? Чтобы я за доли секунды потерял голову? Мы взрослые люди. Пора бы уже не строить иллюзий.