За кровь и деньги (ЛП)

Ротбаум позвонил Хамди и сказал, что им нужно действовать по-крупному. Он хотел запустить широкую клиническую программу, включающую испытания препарата в широком спектре В-клеточных злокачественных опухолей. Столько раковых заболеваний крови, сколько они смогут найти. Несмотря на то, что Acerta не имела коммерческих прав, он хотел, чтобы программа по ревматоидному артриту также была реализована. Он хотел провести испытания, сочетающие ингибитор BTK с препаратом, который он приобрел у компании Amgen. Ротбаум хотел, чтобы Хамди нанял как можно больше людей. Ему нужен был весь мир.

"Не беспокойтесь о деньгах - вы находитесь в уникальной ситуации, поскольку у вас всегда будет доступ к средствам", - сказал Ротбаум. "Нам нужно догнать Pharmacyclics".

 

Глава 15. Демонтированный

Голос Уэйна Ротбаума начал повышаться. Ахмед Хамди и Франциско Сальва посмотрели друг на друга. День был долгим, и, когда ночь опустилась на офис Acerta в Сан-Карлосе, штат Калифорния, Хамди и Сальва поняли, что скоро не уйдут. Разговоры с Ротбаумом редко бывали короткими, особенно когда он был расстроен и кричал. Они пытались разработать финансовые модели для испытания на пациентах. Несмотря на то что Ротбаум находился более чем в 2000 миль от них в Нью-Йорке, его присутствие было подавляющим. Ротбаум обвинял Хамди и Сальву в том, что они совершают ошибки и покрывают друг друга, причем его обвинения звучали из громкой связи.

Все сотрудники Acerta знали, что в случае неполного удовлетворения его вопросов и ожиданий они будут подвержены гневу Ротбаума. Его контролирующая натура не могла смириться с мыслью, что существуют факты, события, моменты, которых он не знает или не может контролировать. И Хамди, и Сальва привыкли работать на требовательных финансистов. Они перешли от Боба Даггана к Ротбауму, но Ротбаум был совсем другим представителем Уолл-стрит, поскольку он лучше разбирался в науке и бизнесе биотехнологий.

Сальва переносил эти вспышки стоически. На кону у Ротбаума стояла огромная сумма его собственных денег - больше, чем Сальва мог бы заработать за всю свою жизнь. Но Хамди возмущали эти эпизоды. Он чувствовал себя неловко. Когда Ротбаум продолжил кричать, Сальва уменьшил громкость динамика.

Ротбаум стал все больше и больше контролировать Acerta. Хамди знал, что нужно обращаться к Ротбауму на каждом этапе, сообщать о каждом прорыве и лучике света. Но теперь, с началом успеха, контроль Ротбаума стал еще более ощутимым. Географическое расстояние между голландской и калифорнийской командами не имело никакого значения. Ученых Acerta разделяло полмира, но глава компании находился в Нью-Йорке.

Фактически Ротбаум звонил Хамди с Восточного побережья практически в любое время семь дней в неделю. Единственные часы, когда Хэмди мог рассчитывать на то, что его телефон не вибрирует, были с часу до трех ночи в Калифорнии. Эти разговоры вызывали стресс. "Есть ли новости от Джона?" "Пришел ли пациент сегодня на компьютерную томографию?" "У вас есть результаты новых данных?" "Вы выполнили этот бюджет?"

Изуми тоже чувствовал давление. Ротбаум понял, что Изуми обладает уникальным набором навыков, который может стимулировать усилия Acerta. Когда компания готовилась к запуску новых клинических исследований, Ротбаум настоял на том, чтобы только Изуми составлял для них планы протоколов исследований и при необходимости вносил в них изменения. В Pharmacyclics Изуми двигал вперед раннюю клиническую разработку препарата Imbruvica, то же самое происходило и в Acerta.

Ротбаум не мог поверить в то, как быстро Изуми могла писать эти протоколы. В них прекрасно сочетались клинические аспекты разработки лекарств и нормативные требования. Ротбаум также нашел ее работу невероятно убедительной. Протоколы Изуми были прекрасно написанными научными историями. Однако такая высокая оценка ее работы привела и к дополнительной проверке. Ротбаум придирался к Изуми по самым незначительным вопросам, например, к тому, где она поставила запятую в документе. Он был настолько внимателен, что сотрудникам часто было трудно закончить разговор с Ротбаумом. Ему удавалось удерживать их на телефоне до тех пор, пока он не был удовлетворен, и всегда находилось что-то еще для обсуждения. Во время одного позднего разговора с Ротбаумом, состоявшегося около 11 часов вечера в Калифорнии, Ротбаум замолчал, обращаясь к Изуми. Ей это показалось необычным, пока она не поняла, что он заснул.

Идзуми была не чужда давления. Она чувствовала, что пациенты могут жить или умереть в результате того, что она пытается сделать; она вспомнила, как однажды сидела в баре аэропорта во время пересадки и разговаривала с сидящей рядом женщиной, которая занималась дизайном одежды. "Когда на работе возникает стресс, мы всегда говорим: "Успокойтесь, мы же не рак лечим"", - сказала женщина. "Но вы, именно вы. Вы лечите рак!". Эта настойчивость лежала в основе каждого успеха и каждой неудачи Изуми.