За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской разведки

Подлинная причина всех этих мер предосторожности, согласно информации начальника полицейской разведки Отеро, заключается в следующем. Когда сотрудники Отеро выявили, что Куаглиотти подготовил тайное печатание и распространение пропагандистских материалов, в основу которых положена искаженная версия статьи, написанной отцом президента Белтрана в 1919 году, об оправданности военного вмешательства, они арестовали его. Однако судья, рассмотрев дело, отказался чинить правосудие и выпустил Куаглиотти из-под ареста в ожидании решения военного суда. Освобождение Куаглиотти вызвало волну возмущения в рядах полиции, в то время как в определенных военных кругах обнаружилось явное недовольство действиями полиции, проводившей расследование и арестовавшей Куаглиотти.

Пока дело Куаглиотти не всплыло на поверхность как основная причина чрезвычайных мер безопасности полиции, но О`Трейди временно воздержится от встреч с ним. Когда несколько дней назад Отеро спрашивал меня, что нам известно о Куаглиотти, я ответил, что ничего не известно. Штаб-квартира очень обеспокоена тем, что между руководителями полиции и армии намечается разрыв, но мы успокаиваем руководство и считаем, что буря, вероятно, очень скоро пройдет. Как сообщает начальник полиции полковник Вентура Родригес, возникший кризис постепенно ослабевает.

Вчера на заседании государственного совета перед принятием решения о введении специальных мер безопасности Техера попросил разрешение на запрещение проведения в Уругвае Континентального конгресса солидарности с Кубой. Используя подготовленную нами справку как свою, министр доложил совету, что цель конгресса — вновь поднять вопрос об отношениях с Кубой и содействовать распространению иностранных идеологий, которые несовместимы с уругвайскими институтами. Он заявил, что хотел бы избежать пагубного обращения граждан страны в свою веру обученными коммунистическими элементами, которые содействуют инфильтрации опасных экстремистов, добавив, что у Уругвая и без этого конгресса достаточно всяких забот. Государственный совет отложил принятие решения по этому вопросу, но есть все основания предполагать, что проведение этого конгресса в Уругвае будет запрещено, дабы не подвергать угрозе срыва и без того небольшие шансы поправить финансовое положение республики.

2 июня 1965 года, Монтевидео.

Вчера вечером государственный совет при участии Техеры и министра обороны рассматривал дело Куаглиотти. Техера признал, ЧТО специальные меры безопасности, принятые на прошлой неделе и все еще остающиеся в силе, являются результатом агитации Куаглиотти в военных кругах и разногласий в вопросе о том, наказывать или не наказывать его в судебном порядке. Сегодня Куаглиотти предстал перед военным судом, но суд отказался рассматривать его дело, поскольку он фактически не заходил ни в один военный гарнизон или на военный объект. По-видимому, на этот раз кризис можно считать преодоленным благодаря друзьям Куаглиотти среди старших офицеров, но возмущение в полиции отказом рассматривать его дело как гражданским, так и военным судом не ослабло.

Государственный совет удовлетворил просьбу Техеры о запрещении проводить прокубинский конгресс в Уругвае. Совет проголосовал за запрещение, сославшись на соблюдение принципа невмешательства. Штаб-квартира будет довольна.

4 июня 1965 года, Монтевидео.

Осталось всего несколько недель до выезда Холмэна к новому месту службы. Никто из нас не может понять, почему его переводят в Гватемалу, где существует наиболее серьезная опасность повстанческого движения. Если он достаточно плох и его поэтому убирают из Монтевидео всего через два года после прибытия сюда, то он в равной мере плох и для того, чтобы возглавить резидентуру там, где уже идут вооруженные действия повстанческих групп.

Единственное достижение здесь, на которое Холмэн может претендовать лично, — это создание миссии помощи по вопросам общественной безопасности в рамках Агентства международного развития. После прибытия первых сотрудников этой миссии Холмэн устроил пару званых обедов, чтобы представить их министру внутренних дел и старшим офицерам полиции. Как сотрудник резидентуры, ведающий вопросами связи с полицией, я должен был присутствовать на этих обедах в доме Холмэна. Вскоре ему придется устраивать новые званые обеды и вечера по случаю прибытия нового резидента и своего отъезда из Монтевидео. Странный человек этот Холмэн. Он наверняка чувствует свою изолированность в резидентуре, но никогда не говорит об этом. Он просто продолжает чернить своих сотрудников.