За ледяными облаками

– Называют проводником. Парень или баба, крутой. Аж зубы сводит от крутости поганца. Кол в земле. На колу торсы, без рук-ног. Из них проволокой какой-то трёхнутый на всю голову затейник делал икебаны. Прикреплял поверху, к пальцам приматывал головы. И… ну-у-у…

– Смотрите, какие мы воспитанные, – фыркнула Уколова, – ишь как… Говоря казенным языком – половые органы прикреплены к верхним и нижним конечностям той же проволокой. Так?

– В точку, симпатюлька, – усмехнулся Костыль, – я б лучше не сказал. И вот какая фишка…

– Тебе нельзя это курить, – Азамат достал топорик и напильник. – Ты начинаешь слишком сильно актерствовать.

– Никогда не помешает потренироваться, – Костыль пожал плечами, – настоящему рок-н-ролльщику природный допинг только в помощь. Открывает горизонты самосознания.

– Господи прости… – Уколова постучала пальцами по столу. – Ты уже закончишь звездеть?

– Ой, какие мы нетерпеливые, – Костыль, фыркнув, мастерски передразнил ее недавнюю интонацию, – надо же. Все просто. Дрезины шли перед составами, разница по времени – не более двадцати минут. Стандартная проверка самих путей, чтоб все хорошо было. Мины тут не ставят, рельсовую войну даже тот самый Золотой не вел. Проверяли полотно, чтоб тяжелый поезд под откос не ушел. И никакой стрельбы никто не слышал.

– Двадцать минут?

Азамат понял. Двадцать минут – для расправы над тремя-четырьмя вооруженными мужиками или женщинами, опытными, мало чего боящимися. И еще успеть сотворить из них мясную выставку для глаз менее храбрых горожан и путешественников. Всего двадцать минут.

– Никакой стрельбы?

– Да. Никаких гильз, ничего вообще.

Плохо. Явно не люди.

– Что насчет составов?

– Вагонов.

Азамат кивнул. Вагонов так вагонов.

– Вагоны, две штуки. Пассажирский и грузовой. В грузовом везли свинок, двух лошадок и партию рабов. Сколько голов рабов находилось внутри товарняка, не сказали.

– То же самое?

– Почти. Только икебана оказалась куда круче, сами понимаете. Учитывая количество подручного материала…

Уколова кхекнула, ничего не сказав. Азамат не отложил топора. Мясо, оно и есть мясо. Только мертвое. Сволочь, разве же так можно с…

– Намного круче, – Даша откинулась назад резко, с силой. Пальцы, вцепившиеся в столик, побелели. Хотя лицо стало куда бледнее. Восковым, прозрачным, до видимых сосудов. Глаза налились темным, девчонка всхлипнула, вцепилась в старлея и Азамата, и, неуловимо, вокруг и внутри всех вдруг…