За любые деньги…

– В сущности, если действовать по-моему плану, все может произойти именно так, как ты и говоришь, Гарри, – согласился он. – Но мне жаль моих ребят, жаль простаков-фермеров из Большой Долины и поэтому нам поможет мисс Абигайль Нортон. Не удивляйся, но я и она уже были возле горы «Святоши Джо». Милая женщина, как и я, тоже сочла это местечко удачным для засады, а это значит, что я не так уж и глуп. Для того чтобы составить план дальнейших действий, мисс Абигайль Нортон нужна была информация и – извини, Гарри! – я рассказал ей все что знал.

Гарри криво улыбнулся.

– А что, собственно, ты знаешь?

– Ну, хотя бы то, что ты каждый месяц ты караулишь дилижанс Гейра Кинга. Ты опасаешься, что я все-таки устрою засаду и торчишь на горе «Святоши Джо» со стороны дороги. Еще я рассказал мисс Абигайль все о твоем помощнике Максе Финчере и Джоан…

– А при чем тут Финчер и Джоан? – резко удивился Гарри.

– Притом, что два раза ты уже брал девчонку с собой. В последнее время ты не спускаешь с Джоан глаз. Ты предпочитаешь разменять пять часов без твоего присмотра на небольшой риск для Джоан на горе «Святоши Джо», – в голосе Чарли промелькнула и тут же исчезла виноватая нотка. Он отвел глаза от лица брата и уставился в окно.

Удивление Гарри Хепберна вдруг стало неприятным, ноющим и похожим на боль.

– Повторяю, при чем тут наша шестнадцатилетняя племянница Джоан, Чарли? – жестко спросил он.

– Все дело в том фокусе, который собирается показать Гейру Кингу мисс Абигайль Нортон, Гарри. Если из сумки, которую везет Гейр Кинг, исчезнут деньги, его банда развалится с большой стрельбой и уменьшится на две трети. Заметь, я не говорю о том, что должна пропасть сумка, должны исчезнуть именно деньги. Это и станет поводом к потасовке, в которой вряд ли выживет и Гейр Кинг, и его братец Беспалый Джим. Ребята из банды Кинга ни за что не поверят, что деньги пропали и начнут качать свои бандитские права…

Гарри стукнул ладонью по столу.

– Стоп! А как ты себе все это представляешь? Уж, не так ли, что по дороге едет дилижанс, его вдруг останавливает малышка Джоан, а потом она молча лезет за деньгами в сумку к бандиту?

– Конечно, не так, Гарри. Мисс Абигайль пообещала мне, что бандиты не приблизятся к Джоан ближе, чем на тридцать шагов…

– На сколько?! – вскрикнул Гарри.

– На тридцать шагов, – повторил Чарли. – Но деньги все равно окажутся у Джоан, – в его голосе появилась нотка неуверенности. – Вспомни, Чарли, там, у «горы Святоши» растет довольно густой кустарник… И, в общем… Как это?.. Если с горы видна вся дорога, то с самой дороги, если сделать пять шагов в сторону, не видно даже здоровяка вроде меня. Наша девчонка, как никакой другой человек, может незаметно подойти и уйти от… – Чарли сбился окончательно и на его лице вместо легкого румянца вдруг выступили красные пятна.

– Продолжай, – усмехнулся Гарри. – Во-первых, незаметно подойти к чему?.. К дилижансу с бандитами? Хорошо, допустим. Во-вторых, Джоан действительно уникальная девочка. Но ответь мне, братец, как она сможет незаметно уйти с деньгами, которые вытащит из сумки на глазах Гейра Кинга, пусть даже если потом, по воле Божьей и за одно мгновение, она вдруг окажется в тридцати шагах от него?

– Мисс Абигайль сказала… – Чарли Хепберну пришлось сглотнуть большой ком в горле, он подавился им и закашлялся. – Мисс Абигайль сказала, что Джоан сможет спокойно уйти, потому что…

Чарли Хепберн снова замолчал.

– Почему, Чарли?

– Потому что в это время бандиты будут смотреть в другую сторону. Пойми, я же не идиот, Гарри! Но я своими глазами видел, на какие фокусы способна мисс Абигайль Нортон. Понимаешь?.. Я видел! И у нас есть целых шесть дней. Пока Гейр Кинг будет пьянствовать с проститутками в Литл-Сити, у нас с тобой и мисс Абигайль есть время, чтобы устроить ему хорошую ловушку.

– А я не верю в цирк и дурацкие, а, точнее говоря, в немыслимые ловушки, Чарли, – оборвал Гарри. – Поэтому я даже не буду тебя спрашивать, почему деньги у бандитов должна взять именно Джоан, откуда возьмутся тридцать шагов ее невероятной форы, и почему бандиты будут смотреть в другую сторону.

2.

Утреннее солнце, прикрытое дымкой розовато-бледных облаков, не рождало теней. Но дымка постепенно редела и соломенная крыша на хижине «Святоши Джо», выплывая из серой мглы, постепенно становилась желтой, грязной и старой. Казалось, что пространство перед покосившимся домиком проясняется не потому, что восходит солнце, а потому что сама по себе тает тьма.

Двое у костра были заняты каждый своим делом.

– Мне не нравится это утро, Макс, – сказал пожилой, седоволосый человек в кресле-качалке у костра. Он курил рубку и, щурясь, рассматривал восход через слоистый табачный дым. – Во-первых, в нем все слишком размыто, а, во-вторых, неопределенно и независимо до раздражения. Если бы я был Богом, я убрал все это, – человек описал большой круг трубкой в воздухе и перечеркнул его резким движением руки вниз, – и нарисовал что-нибудь другое. Например, веселенькое голубое небо и легкомысленные облачка.