За миллион или больше (сборник)

Комиссар закурил сигарету. 

— Ну, Морис Латель, как вы это объясните?

Морис же вообще ничего не мог объяснить. Его мозг просто не работал. Не появись в газетах сообщений о смерти Даниеля, каменщик, вероятно, никогда бы не увидел его портрета. Таким образом, убийство Морэ дало возможность выявить его связь с другим преступлением годичной давности,

— Может, потому ваш друг и писал криминальные романы,—  предположил полицейский.

— Нелепость! — возразил Морис.—  Разве Санчес не мог ошибиться? По-моему, тут произошла путаница.

— Речь идет не только о водителе,— заметил Фушероль,— но и о самой машине.

— Вот именно. Морэ ездил на «триумфе».

— «Триумф» он приобрел за пять месяцев до кончины.— Комиссар заговорил своим обычным тоном.— Неужели вы не помните, какой автомобиль у него был прежде?

Морис подумал и ответил:

— Да, действительно «ягуар».

—  А какого цвета?

—  Красного.

— Ну вот! А красных «ягуаров» не так много.

Цвет, марки машины и личность водителя больше не вызывали сомнений.

Кроме того, «ягуар» стоял рядом с виллой Шнеберга примерно в семнадцать часов,— добавил полицейский. Потом заглянул для уточнения в протокол и продолжил: — Давида Шнеберга убили между четырнадцатью и восемнадцатью часами. Удивительно, не правда ли?

Морис почувствовал себя в мире Кафки. В обвиняемого неожиданно превратился не Дюпон, а его жертва.

— Но ведь Морэ тоже был. убит,— пробормотал Морис.

— Через пятнадцать месяцев после того, как он прикончил Шнеберга.

— Все это еще не доказывает вину Морэ.

— Согласен. Пока приходится ограничиваться предположениями. Но их следует тщательно проверить.

— Разве оба случая как-то связаны?

— Неужели участия Морэ в том и другом вам не достаточно?

Даже абсурд имеет свою логику, Мориса, однако, она не удовлетворила. Бросающийся в глаза «ягуар» сперва стоит на заправочной станции, затем перед домом, где произошло убийство... Нет, тут и не пахло хорошо продуманным преступлением.

— Это все равно, что написать на дощечке «я убийца» и расхаживать по улицам, повесив ее на грудь,— сказал Морис.

— Речь может идти и о неумышленном убийстве,— возразил полицейский.— Предположим, Морэ находился в состоянии аффекта.

Фушероль согласился с ним:

— Да, сначала у него могло не быть злого умысла, а значит, и причин оставаться незаметным. Затем они повздорили, и случилось самое худшее.

— Для ссоры тоже должна быть причина,— заметил Морис.— Но какая?

— К сожалению, теперь Морэ уже ничего не расскажет. Как, впрочем, и Шнеберг,— вздохнул Фушероль. ,

— Остается только Дюпон,— промолвил Морио.

— О нем мы позаботимся, не волнуйтесь.

— По крайней мере, мы знаем его мотив.

— Верно,— кивнул комиссар,— из рукописи вашего друга...

Он взял со стола свой портфель и вынул из него две фотокопии.

— Вот эта —  вам, как обещал.

Морис с благодарностью принял ее. Фушероль открыл свой экземпляр на загнутой странице и продолжил:

— Тут есть одноместо,  о котором мне хотелось  с вами поговорить. Во время дискуссии  между Морэ и Дюпоном последний приводит возможные мотивы убийства. Слушайте, я прочту:

«Оноре Дюпон, задумчива смотревший на кучевые облака, повернулся к нему. На его губах играла загадочная улыбка.

— Всякий человек имеет хотя бы одного смертельного врага, даже если не знает об этом.

— Я — нет.

— Даже если не знает об этом,— повторил с ударением Дюпон.— Может, я и есть ваш смертельный недруг. Я могу вам завидовать или ревновать вас».

Фушероль сделал паузу и, откашлявшись, заговорил снова:

—- Предположим, существует некая женщина, связанная обоими убийствами; женщина, которая подействовала как детонатор,— вполне вероятно, что Морэ ничего не подозревав...

Комиссар опять процитировал слова Дюпона:

«Однако у кого-нибудь может быть скрытая причина, о которой никто не подозревает». 

Морис пожал плечами.

— Не стоит придавать слишком большое значение болтовне сумасшедшего.

— Еще неизвестно, на что он намекал,— сказал комиссар.—Женщина, о которой идет речь, могла не знать, что была причиной двух убийств.

— Но вы же не думали всерьез о Валери Жубелин?—спросил Морис.— Она познакомилась с Морэ всего за три месяца до его убийства. Об этом тоже упоминается в рукописи.

— Да, и она не была замужем ни за Дюпоном, ни за кем-нибудь еще,—подтвердил комиссар с насмешливой улыбкой.— Не беспокойтесь об этой молодой даме, не о ней мы говорим. В то время в жизни Морэ существовала другая пассия.

 У Мориса упал камень с сердца.

Лейтенант, не знавший, о ком они говорят, кивнул с важным видом. А Фушероль начал решительно продвигаться к своей цели. Он не верил, что друг Лателя не посвящал его в свои любовные дела.