За Морем Студёным

Вдали показалось яркое белое пятнышко, человек в белой рубахе. Он встал, широко расставив ноги, громко крича всадникам:

— Стойте! Остановитесь!

— Что?! — крикнул ему в недоумении один из крайних наездников. — Ты кто такой?!

— Дальше не уедешь! — задиристо воскликнул незнакомец. — Придётся встать — и отдать мне всё, что у тебя есть!

«Что за пёс, мать его!» — подумал всадник, и хлестнул поводьями лошадь. Та поскакала шустрее.

Вдруг, раздался гулкий взрыв — выстрел. Ещё один. Подстреленные кони с диким воплем повалились вниз. Наездники полетели следом. Одного растоптала лошадь, другой пополз куда-то в сторону.

Из лесу, с неистовым шумом, побежали к дороге десятки людей, размахивая саблями и дубинами. Свалившийся судорожно полз к ручью. Над ним взметнулась острая сабля.

— Не надо! — жалобно завопил он.

Разбойник отрубил ему голову, воткнув остриё в землю. Голова покатилась вниз, и плюхнулась в воду, поток покраснел от хлещущей крови.

Охотники, спрыгнув с повозок, яростно отбивались. Звенели клинки. Грабителей было слишком много — они навалились разом, проламывая противникам черепа шипастыми палицами, одному за другим.

Один из всадников, что было сил, рванул вперёд. Он мчался безумно быстро, пригнувшись. Грохнул выстрел. Ездок с силой подстегнул лошадь, она понеслась ещё быстрее. Глянув назад, он увидал двоих — за ним гнались. Раздался взрыв. Конь вздрогнул, и свалился вниз с очумелым ржанием. Всадник влетел лицом в грязь и траву, и покатился по склону.

Кое-как поднявшись с земли, он понёсся к лесу. Мужчина на вид был уже немолодой. Он был кудрявый, с длинной бородой, чуть седоватый. Пробежал по ручью. Сзади раздались шлепки по воде — двое мчались следом. Впереди — дремучие заросли елей. Почти добежав, он споткнулся, и рухнул на землю.

Его схватили за воротник, и грубо подняли за волосы:

— Этого убивать не надо! — сказал один грабитель второму.

Другой разбойник заломал ему руки, и начал обвязывать толстой верёвкой. Кудрявый стал сопротивляться, и закричал. Ему врезали ногой по затылку.

Пленника уложили в седло, и привязали к нему. Разбойничья лошадка помчалась вперёд.

…

Из-за леса выглянула большая усадьба. Высокий забор — ворота распахнуты настежь. Пленник, лежавший животом поперёк седла, открыл глаза, и воскликнул:

— Господи! На мой же собственный двор везут!

Лошадь въехала в ворота.

Спрыгнув на землю, разбойник тотчас стащил с седла хозяина усадьбы. Вокруг них, по темноте, туда-сюда ходили люди с пылающими факелами. Иные суетились. Слышались возмущённые, и пугливые возгласы. Доносилась ругань.

Подошёл человек. Они потащили узника вдвоём — к крыльцу высокого роскошного терема.

Вдруг, оттуда выбежала женщина, в платье и шёлковом платке, покрытых серебристыми узорами и жемчугом. Рухнув на колени перед разбойниками, она истошно заорала, рыдая и надрывая голос:

— Не убивайте его! — лицо несчастной покраснело.

— Заткнись, шлюха! — разбойник с силой ударил её сапогом в зубы. Женщина упала спиной в грязь. Кто-то подошёл, схватил, и поволок её — она вопила во всю глотку.

Хозяин усадьбы кричал, и вырывался. Но его держали крепко.

Пройдя сени, мужчину потащили на второй этаж. Наконец, подняв его наверх — бросили на пол и ушли.

Огромную и просторную горницу освещал огонь печи, стоявшей посередине. Печь была в изразцах, красиво расписанная. На стенах были полочки, поставцы… Из красного угла глядели иконы, обрамлённые золотом, на золотой цепочке висела лампадка.

Возле печи, посреди комнаты, сидел Степан. Широко расставив ноги, он крутил в руках свой нож. Он торжествующе воскликнул:

— Вот ты и попался, Афанасий!

Купец встал, подошёл к стоявшему на коленях пленнику, и грозно крикнул:

— Когда мои хоромы сжёг и моих людишек перебил, думал — я тебя не найду?!

— Что ты теперь, Степан… атаман разбойничий? — угрюмо буркнул Афанасий.

— Нет, мой друг! Я через одного знакомого приятельство с лиходеями завёл. Как-то так.

Степан напряжённо ходил по комнате. Потом вновь подошёл к Афанасию, и наклонился к его лицу, подняв нож. И молвил:

— Я тебя освобожу, Афоня! Чего ради твою никчёмную душу губить? Но тебе всё равно деваться некуда! Даже не думай! Мои новые товарищи решат, куда тебя пристроить.

— Спасибо, — пленник тяжело нахмурился, — гибнуть мне не хочется… сделаю всё, что скажешь.

Степан стал резать ножом верёвки на руках пленника.

Когда он закончил, Афанасий с размаху вломил лбом по лбу рыжебородого купца. Степана отбросило к полу, нож куда-то вылетел.

Пленник накинулся на лежащего, и врезал ему по лицу, и плюнул в него, с криком:

— Когда в аду огненном встретимся — я тебе и там в морду плюну, собака! — и врезал ещё раз. — Денег моих, от корчмы, не прислал — уплыл за море к бусурманам! Всё ты заслужил!

Степан опомнился, и мощно пнул его ногами. Афанасий отпрянул, и скорчился.

— Проклятый жидовин! — рявкнул купец, и быстро поднял нож с пола.

— А ты вместо креста Куран целуешь! — в бешенстве соперник набросился на Степана, пытаясь вырвать из рук клинок.

— Замолчи, гнида! — купец ударил кудрявого так, что тот с криком повалился вниз.