За Морем Студёным

— Господин! Скажи мне, куда мы плывём?

Смуглый смотритель остановился. Он наклонился к узнику. И с размаху врезал ему сапогом по рёбрам. Степан вскрикнул от боли и согнулся, скорчив лицо. Сторож ушёл.

Купец лежал в углу, потирая болящий бок. Шаги слышались с разных сторон. Воин выкрикнул что-то напарнику: «Динле бени Радомирли чоджюк!». Выкрикнул он это по-турецки:

— Слушай меня, мальчик из Радомира!

— Слушаю, Карим, — сказал ему собрат.

— Я сейчас поднимусь наверх, там какой-то переполох. Следи за рыжим в моё отсутствие!

— Буду следить, — учтиво ответил другой воин. Его голос был мягким. Говор его звучал как-то необычно, в нём было что-то очень знакомое уху Степана.

Тяжёлые шаги утекли вдаль, немного стихнув, потом наверх, и растворились. Второй смотритель направился к купцу.

— Как тебя зовут? — воскликнул Степан.

К нему подошёл стражник в зелёном облачении. Он был немного лысый. Молодой. Из подбородка торчал пучок волос. Лицо было светлым, и красивым. Воин сел на корточки возле пленника, и ответил:

— Меня зовут Стефан.

…

Они разговорились. Стефан оказался уроженцем болгарской земли. Узник общался со смотрителем на турецком, с примесью славянских слов.

— Меня забрали, когда мне было десять, — грустно молвил стражник, — потом я уже не видел родителей.

— А каково тебе сейчас?

— Всё хорошо. Я мусульманин. И я давно уже свободный, — Стефан улыбнулся. — Вот, как видишь, служу дозорным на каторге — жалованье неплохое, и служба не в тягость.

Купец грозно прищурился. Страж не заметил этого.

— Какие здесь товары, Стефан, любопытно? — незадачливо вопрошал пленник.

— Астраханская рыба. Овчина и шерсть. Хлеб и… рабы из разных краёв, — ответил смотритель, и призадумался. — А ещё, насколько я знаю, порох и оружие для Бухарского царя.

Сверху раздался мощный грохот. По палубе, кажется, кто-то бегал. Глухо отдавались быстрые шаги.

Значит, плывём в Бухару? — вздохнул купец. — Точно! Говорил же мне Хусейн…

— Да, в Бухару. Но сначала, мы пристанем к берегам Хорезма. Тебе придётся пойти с караваном. Пару недель вы будете двигаться на верблюдах, по землям туркмен, через пустыню. Потом, вы попадёте в столицу царства. Бухара, я слышал, просто прекрасный город!

— Правда?

— Среди песков, стоит твердыня. В ней тысячи улиц… сады и медресе — и огромные мечети из песчаника! Их синие маковки сияют, а своды их залов расписаны так искусно, что превосходят по красоте даже звёздное небо!

— И в этом городе мне придётся быть рабом?

— Да, Степан, — сочувственно ответил стражник. — Но не печалься! Если ты примешь ислам, и станешь служить добросовестно и усердно, то твоя жизнь будет не хуже прежней! Я, к примеру…

Степан сплёл пальцы, и с размаху вдарил ему по лицу, разбил нос. Потом вскочил и врезал ногой по животу. Страж завопил и согнулся, и повалился на бок. Купец стянул с его пояса нож, и кинулся разрезать верёвку на запястьях. Когда дозорный опомнился, пленник, уже со свободными руками набросился на него и прижал лезвие к горлу, презрительно рявкнув:

— Ни за что и никогда я не буду служить бусурманам! Лучше умереть! Веди в клеть с оружием, или зарежу тебя!

…

Узник тащился с молодым стражем, грозя ножом, по тёмным переходам трюма. Вдруг, он заметил — что-то белело в углу. Там сидел пленник.

— Алексей! — воскликнул купец. — Вставай!

Тот встал. Степан, крепко держа смотрителя за шею, освободил товарища. Трое направились дальше.

Зашли в тёмную кладовую. Вдали, с краешка, виднелась лесенка наверх. Повсюду стояли бочки. Высились сложенные горы длинных ружей.

— Не убивай, я тебе не враг! — жалостно вскрикнул болгарин.

— Разве?! Я так не думаю!

— Кто это? — тревожно спросил Алексей. — Сторож?

— Сам видишь, кто это!

— Хорош ты, конечно, Стёпка! А чё мы делать-то будем?!

Купец разразился яростной речью:

— В бочках ружейное зелье! Я взорву к чертям этот проклятый корабль!

— Как ты взорвёшь, вместе с нами?!

Издали, от лесенки, послышались какие-то возгласы и стук сапог по дереву.

— Как-как! — рявкнул Степан. Потом задумчиво нахмурился, и что-то проворчал. — Ну да… лучше бы наверное, этого аманатом32 взять…

Вдруг, раздался звон клинков — в тёмную клеть вломились двое стражников, вынимая сабли из ножен, с гневными воплями. Алексей и Степан обернулись. Стражник зарычал по-турецки:

— Подлые безбожные псы, вы пойдёте наверх! Сардар-бей отрежет вам несколько пальцев в назидание! — и пригрозил клинком.

Воины в ярости накинулись на пленников, один огрел купца по голове. Степан махнул ножом, и почти вонзил лезвие во врага, но тот схватил его за руку, ударил ещё раз — нож улетел вниз.

— С тобой, тряпка, будет отдельный разговор! — крикнул страж Стефану, который с ужасом трясся в стороне. — Ты ни на что не способен!

Товарищей схватили, и потащили к выходу из кладовой. За атаку на смотрителя и попытку побега, им полагалось жестокое наказание. Степан отчаянно скорчился.