За Морем Студёным

— Может и не надобно было. И всё ж, грехов превеликое множество в душе моей таится, — вздохнул Иван. — Теперь вот, прельстился Ульяною… всё о ней думаю.

…

— Пойду я, прогуляюсь по бережку, Софрон. Скоро ворочусь.

— Давай.

Молодой купец сидел у костра, кутаясь в тёплую меховую накидку. Оставшись один, он глядел вдаль, на море. Вдали — только серая водная гладь, сходящаяся с серо-голубоватым небом. И что-то острое ещё чернело среди волн.

Софрон пошарил в своей сумке, и вынул подзорную трубу. Глянув туда, он с удивлением подумал: «Корабль?».

…

Иван брёл вдоль галечной отмели, по берегу. Дул холодный ветер. В голове молодца было много разных мыслей — приятных и не очень. Вокруг него — раскинулась голая серо-зеленоватая тундра. Кое-где лежали валуны. Иной раз, встречалась тоненькая низкорослая берёзка, кой-какие деревца стелились по земле.

Справа, вдалеке, показался холм. Оттуда что-то причудливо торчало. Иван направился к холму.

На его верху стояли длинные и толстые деревянные столбы — резные истуканы. По земле были разбросаны косточки. Иван подошёл к здоровой юрте, заострённой и вытянутой кверху. Она была обёрнута рваной, хлопавшей на ветру, бледно-коричневой мохнатой шкурой какого-то зверя.

Внутри было слегка темно, свет падал через дыры. Чернело пепелище очага. Валялись вытянутые черепа, на вид — оленьи. Иван настороженно оглядел пустое жилище, и вышел наружу через другой край.

Он подошёл к истуканам. Столбы были высокие. С их вершин, на него смотрели грубо высеченные хари. Их рты были вымазаны кровью. Иван вдруг заметил, что один столбец был поменьше, и заострён обломанным концом наверху. На столбце были вырезаны какие-то значки — человечки. Вместо голов у них — морды собак. И рыбы — но с длинными руками. Молодец наступил сапогом на что-то твёрдое. Подняв это, он увидал — это был православный крест, сидевший на отломанной верхушке столба. На нём была выскоблена угловатая надпись:

«Ванька молодший».

Иван с тревогой положил крест на землю. Неподалёку, раздался шорох. Ветер подул так сильно, что покатились камешки и косточки. Он принёс с собой протяжный вой — завывали то ли волки, то ли псы. Молодец поспешно покинул холм с истуканами, и заторопился к Софрону.

…

— Наконец-то! — вскрикнул Софрон. — Иди сюда! Держи.

Он вручил другу подзорную трубу, и показал рукой на берег моря. Иван поднёс прибор к глазу, зажмурив другой. На волнах качался большой многоярусный парусник — с тремя высокими мачтами.

— Немецкий корабль! — молодец убрал трубку вниз.

— Пошли быстрей к нашему кочу, достанем вторую лодочку!

…

Матрос в серой рубахе, и широких коричневых штанах распевал, карабкаясь по вантам:

— There once was a ship that put to se-e-ea!

С палубы ему отвечали шумным хором:

— The na-a-ame of the ship — was the Billy of Tea!

— The winds blew up, her bow dipped down…

— O blow, my bully boys, blo-o-ow! — орали моряки в ответ.

Матрос, вися на прочной канатной паутине под парусом, оглядывал округу, приставив ладонь ко лбу:

— Look! — вскрикнул он с удивлением, показывая рукой. — I see another muscovian boat!

— Yeah, it’s coming toward us! — ответил ему товарищ с палубы.

Маленький карбас подплыл к английскому судну. Матросы с оживлением приняли гостей, и проводили их в трюм.

…

Софрон с Иваном медленно вошли в каюту. Здесь всё было-кофейно-желтоватое — висели карты, шкафчики, полка с книгами, стояли тумбочки. Сияли маленькие решётчатые окошки. Под окнами был высокий большой стол. Возле стола стоял седоволосый мужчина в мешковатой белой рубахе. Он всплеснул руками, и радостно воскликнул по-русски:

— Добро пожаловать на Клэйр, дорогие гости! Я — мидщэпмэн Чарлз! — пожилой мичман взял со стола круглые очочки, и надел их.

Товарищи поприветствовали его, и назвали свои имена. Они подошли к столу.

— Нам, Чарлз, хотелось бы узнать от тебя, где мы находимся, — сказал Софрон. — Мы сбились с пути!

— Уэлл, это должно быть… Уэйгэтз айлэнд! Та земля, что вдалеке — это остров.

— Остров Вайгач, хочешь сказать?

Иван, тем временем, склонился над столом. На нём лежала жёлто-серая карта с десятками чёрненьких надписей. Стоял небольшой коричневый глобус. Слева в углу карты было выведено большими буквами: «RVSSIA». Рядом валялась открытая на первых страницах книга: на одном листе была гравюра — мужчина в кафтане и здоровой меховой шапке, и два медведя у его ног, которых он поглаживал по голове; на другой странице — заголовок: «Of the Russe Common Wealth… by Giles Fletcher». В стороне лежала золотистая круглая астролябия. На правом верхнем углу карты, возле надписи «Nova Zembla», стояла тлеющая свеча, освещая вычерченный берег, острова и материк. Прямо под свечкой был островок, с подписью «Waygats». Вниз от него шла цепочка острых гор:

— Камень большой! — проводя пальцем, тихо произнёс Иван. — Сивэ цингулюс тэррэ… то есть, пояс земли.

Справа от гор, вглубь материка вдавался широкий залив — «Oceanus Tartaricus», от него змеились полосы — впадающие туда реки: «Oby fl.» и «Taz fl.». А между ними была надпись: «Samogedi. Id est se mutuo comedentes».