За Морем Студёным

— Не знают. Живёт у нас один крещёный, толмач Матвейка. Я ещё с самоедами знаком, которые хотели бы в нашу веру обратиться. Бывают же они в нашем городе — и про Спасителя слыхали. Но не считая таковых, о ком я сказал — веруют в духов. Духов этих очень много. Они и под землёю живут, и на земле живут, и на небесах… У неба есть хозяин, у земли — хозяйка. А под землёю сидит родич хозяина ихнего — диавол!

— Им бы надобно о Господе нашем больше рассказать! То, о чём ты говоришь, походит и на нашу веру. Только в их вере, окромя Творца — всякие бесы!

— Самоеды думают, что бесы эти помогут, если их о том попросить. А чтобы попросить — для этой цели кудесник нужен! Кудесник с духами говорить научен…

— Слушай, Дружина! — взволнованно прервал Иван. — Не златая ли баба эта хозяйка земли?

Промышленник призадумался, и ответил:

— Я слышал нечто подобное. Мне ведомо, что у остяков такая баба в почёте.

— А что за остяки?

— Думаешь, я обо всём на свете знаю? Живут где-то далеко, вот и всё.

…

Софрон вошёл в просторную горницу. Хозяин стоял перед иконами, шепча молитву и крестясь. Когда закончил, повернулся к вошедшему. Его лицо было болезненно высушенным. Глаза — красными. Прокашлявшись, он спросил:

— Пришёл за товаром?

— За товаром. Ты б его показал хоть!

— Я тебе прежде скажу — злое это дело, нечистое! Продаю… так как недолго мне осталось по землице бродить.

Хозяин подошёл к лавке. На ней было что-то, укрытое толстым одеялом. Продавец стянул одеяло, и бросил в сторону. Молодой купец раскрыл глаза от изумления: «Ничего себе!». Перед ним сверкала огромная золотая статуэтка — толстая женщина с младенцем. Казалось, сияние золота осветило лицо Софрона, и всю горницу.

— Я купил этого болванчика три седмицы назад у людей, пришедших с верховьев реки, они достали его в какой-то пещере. Этот бесовской шайтан мне проклятье принёс! — хозяин дома мучительно закашлял, отплёвываясь кровью. Отдышавшись, он отчаянно вскрикнул. — Я помру скоро, Господи!

Продавец нахмурился, и вздохнул:

— А ты помни — может и тебя сгубит! Все деньги, какие заплатишь, я церкви отдам на помин моей грешной души!

Хозяин стал креститься. Заворожённый златом, молодой купец всё разглядывал сверкающую штуковину. Он сочувственно воскликнул:

— Тяжко мне твой недуг видеть, сударь! Буду молиться за тебя. И за себя… чтоб не быть мне проклятым. И всё ж, возьму у тебя эту бабу. Серебро при мне!

…

В метели заливисто гавкали остроухие лайки, привязанные к саням — первым из длинной вереницы. На нартах были сложены мешки с едой и походным снаряжением. Промышленники неторопливо подходили к обозу. Они усаживались в сани, по два человека. Среди отправлявшихся в путь были Никита Зверь, Иван, Степан и Фёдор. Собаки побежали — упряжка тронулась. Позади, стал уменьшаться, уплывая вдаль, заснеженный городок на холме.

Уже скоро вьюга прекратилась. Была ночь. На северном небе рассыпались звёзды. Промеж звёзд зацвели зелёные ленты, причудливо извиваясь и сияя ярким светом. Санная упряжка стремительно неслась вперёд. Деревья всё увереннее обступали её, тундра покрывалась лесом. Полозья нарт оставляли на белом снегу длинный след.

В санях сидели двое в толстых шубах с высоким меховым воротом. Никита Зверь сердито бросил:

— Дружина — плут и нечестивец! Говорят, ему его поганые дороже наших собратьев!

— Почему? — возмутился Иван. — Я с ним общался, и так бы о нём не сказал.

— Не слушай его, Ваня! Этот вор ждёт, как бы самоедов под Мангазею привести, и погромить её! Ходят слухи, что в наш городок скоро приедут воеводы государевы с отрядом служилых — острог будут ставить. Да — платить будем пошлину с наших промыслов и торговли. Но хоть будет нам от поганых защита, в случае чего!

…

Встали на ночлег. Разожгли костёр. Бросили мяса проголодавшимся собакам. Окончив все приготовления, промышленники улеглись вокруг огня. Закутавшись в толстые меховые покрывала, задремали и захрапели.

Степан открыл глаза, и медленно высунулся из-под покрова. Голову схватил морозный воздух. Ещё ночь. Небо было звёздным. Светил месяц. Он глянул вокруг себя — никого! Вместо костра слегка дымился чёрный кружок из углей. «Уехали без меня?!» — в страхе подумал купец.

Он поднялся, и походил по округе, осмотрев место бывшего лагеря — это была просторная, застланная снегом поляна. Со стороны леса раздавались какие-то звуки. Чьи-то возгласы. Степан быстро пошёл в ту сторону.

Купец брёл по снегу, между стволами деревьев. Окрики, и топот ног — эти звуки становились всё слышнее. Совсем рядом что-то шелохнулось. Степан взглянул вправо. Светилось два огонёчка — два круглых глаза животного. Меж ёлок, к купцу подкрадывался, шурша лапами, здоровый рыжий лев, обсыпанный снежком. Степан оторопел. Лев зарычал и озлобил рыжую морду.

Купец в ужасе бросился бежать. Бежал всё глубже в тайгу — вокруг мелькали стволы. Ринулся вверх по холму — он бежал и бежал! Наконец, все звуки благополучно стихли. Вдали, среди деревьев, показался огонёк. Он устремился к нему. Как подобрался ближе, разглядел — это была избушка. Её оконца ярко светились.