За Москвой рекой. Перевернувшийся мир

Всякий раз, когда он выступал публично, он невольно напоминал своим слушателям, почему он так им надоел. Последним его унижением была отважная, но провальная президентская кампания 1996 года, когда он получил менее одного процента голосов. Смерть Раисы Максимовны в 1999 году была для него личной катастрофой. Но, по иронии судьбы, она явилась поворотным пунктом в отношении к нему общественности, ибо простые русские сочувствовали его горю. Его семидесятилетие в начале марта 2001 года было широко и тепло отмечено в центральной печати и на телевидении. Его прежний соперник, Ельцин, отметил свое семидесятилетие месяцем раньше, больной, снова в больнице, одинокий, — почти никем не признаваемая личность из прошлого. Горбачев же остался прежним — обаятельным, говорливым, чуждым всякой напыщенности. Он произносил речи и танцевал далеко за полночь на своем дне рождения в московской гостинице, окруженный соратниками времен перестройки, друзьями, дочерью и двумя внучками. Последний Генеральный секретарь ЦК КПСС был не только крупной исторической фигурой, он по-настоящему симпатичный человек.

10 Споры по поводу экономики

В капиталистическом обществе разнообразие, качество и объем продукции определяются рынком. Не можем ли и мы использовать это орудие в нашей социалистической экономике?

Письмо читателя в газету «Правда», 23 августа 1964

Первая неделя января 1992 года была страшно холодной. Государственный министр по вопросам развития заморских территорий Линда Чокер прибыла в Санкт-Петербург проверить, как доставляется британская экстренная помощь. Осмотрев партию британского зерна в доках, мы заглянули в один современный супермаркет на окраине города; приятное, чистое, сравнительно неплохо построенное здание. Длинная очередь — в основном, конечно, женщины — стояла снаружи на 12-градусном морозе и пронизывающем ветру. Г-жа Чокер сообщила, кто она и зачем здесь. Одна женщина тут же на нее накинулась: никакая иностранная помощь до простых людей не доходит, ее всю захватывают и перепродают мошенники. Очередь поддержала ее. Но одна пожилая женщина, дружелюбная и по-матерински ласковая, сказала, что толпа преувеличивает, не все в России мошенники. Никого конкретно винить нельзя. Гуманитарная помощь — вещь, конечно, хорошая, но это лишь временное решение вопроса. Она рассказала мне свою историю. Она выросла в Пскове, во время оккупации. Когда немцы начали отступать, они согнали всех молодых мужчин рыть противотанковые рвы. Мать спрятала ее брата в амбаре и послала вместо него ее. Она провела полгода в немецком лагере. Ей было в то время 12 лет. Теперь единственное, чего она хочет, так это мира и покоя. Я неловко ее обнял и пожелал всего самого хорошего.

Внутри магазина полки были пусты. Одна девушка пыталась продать еще одной длинной очереди положенное по талонам растительное масло. Хотя она не справлялась, остальные продавцы стояли рядом и ничего не делали. Коренастый пожилой мужчина подошел к нам и агрессивным тоном заявил, что Горбачев, Ельцин и Собчак предали народ. В брежневские времена положение было лучше. Все это — дело рук жидов, собирающихся захватить весь мир. Стране нужен такой человек как Жириновский. Две женщины спросили, не можем ли мы уговорить управляющую открыть еще две-три торговые точки. Управляющая, взволнованная женщина лет тридцати, разволновалась еще больше, очевидно, ожидая скандала. Я вывел г-жу Чокер из магазина.

Каким образом советская экономика дошла до такого состояния? Ведь еще сравнительно недавно буквально все, кроме самых закоренелых скептиков, считали, что это вторая по мощи экономика в мире, и связывали ее успехи с преимуществами социалистической системы. Неру, Нкрума и другие лидеры «третьего мира», присматриваясь к западному капитализму и к тем провалам, которые он потерпел в период между двумя мировыми войнами, пришли к выводу, что советская экономическая модель, прежде всего, организуемая государством индустриализация — ключ к развитию их отсталых стран. А в 70-е годы, когда капиталистические страны Запада шатались под тяжестью нефтяного кризиса, и в этих странах, несмотря на блестящие достижения предшествующих десятилетий, начинали верить советским утверждениям, что коммунистической системе в конечном итоге суждено победить, как предсказал Маркс.