За Москвой рекой. Перевернувшийся мир

Поскольку англичане принимали участие в воссоединении Германии и отводе войск из Восточной Европы, а также в различных мероприятиях по контролю над вооружениями, я постоянно имел дело с военной верхушкой: министром обороны Язовым, начальником Генерального штаба Моисеевым, военным советником Горбачева маршалом Ахромеевым и главнокомандующим советским Военно-морским флотом адмиралом Чернавиным. Перестройка и гласность оказали на генералов достаточное влияние, чтобы они в какой-то мере отбросили свою традиционную настороженность. Иногда мы получали информацию из независимых источников — не всегда точную, что позволяло мне «давить» на них сильнее, чем им хотелось бы. Некоторые наши встречи были шумными, но они обычно кончались на доброжелательной ноте. Присутствовавшие при этом иностранные гости помогали «вытянуть» советских генералов из их бункеров. Среди гостей были министр обороны, генеральный секретарь Министерства обороны, начальники штабов обороны, ВВС, оборонной разведки, первый лорд Адмиралтейства и наш посол в НАТО. Летом 1990 года на британской выставке в Киеве «Красные стрелы» Королевских ВВС демонстрировали для русских фигуры высшего пилотажа. Корабль «Лондон» помог отпраздновать в августе 1991 года пятидесятую годовщину первого английского арктического конвоя; в ноябре того же года английский корабль «Фирлес» посетил Севастополь. По какой-то причуде протокола НАТО, на мою долю выпало быть принимающей стороной во время визита в СССР осенью 1990 года генерала Галвина, Верховного главнокомандующего союзными войсками в Европе.

Эти визиты перемежались увеселениями на деревянной даче советского Министерства обороны в подмосковном лесу. Во время обеда, данного Язовым в честь Тома Кинга, хозяева пригласили отличный джаз-оркестр, которому начальник штаба ВВС Питер Хардинг подыграл на рояле, продемонстрировав виртуозность музыканта бара-салона. Генерал Моисеев, начальник Генерального штаба, предложил несколько традиционных казацких тостов в честь Галвина, опрокидывая после каждого стопку водки. Галвин ответил изящной цитатой из Т. С. Элиота. На этом же обеде жена какого-то угрюмого генерала по фамилии Шеин очень подробно поясняла, что фамилия ее не еврейская, хотя она, возможно, и кажется такой на слух. Она спросила, верю ли я в летающие тарелки. Когда я сказал, что не верю, она была шокирована.

Генералы являлись в дом Харитоненко стаями. Язов и Моисеев, Ачалов, генерал парашютно-десантных войск, участвовавший вместе с Язовым в августовском путче 1991 года, командующий ракетными войсками, командующий сухопутными войсками, два адмирала, — все в то или иное время побывали у нас в гостях. Входя, они складывали в кучу на столе в холле свои фуражки с громадными тульями, напоминавшими нимбы средневековых святых на картинах. Но, уходя, каждый безошибочно находил свою фуражку. В 1991 году, в годовщину Трафальгарской битвы, британский морской атташе дал в посольстве традиционный обед для своих коллег, представителей стран-членов НАТО. Присутствовали на нем и русские гости — адмирал Чернавин и адмирал Алексеев, приятель Джилл с Северного флота. Все гости были в полном военном обмундировании, особенно же выделялся адмирал сэр Джеймс Эберли, имевший от природы внушительную внешность даже без звезды и ленты Высшего кавалера Ордена Бани (Grand Commander of the Bath). Обеденный стол был уставлен моделями кораблей враждующих сторон, вылепленными из теста нашим поваром Стивеном Болдуином. Я произнес тост в память адмирала лорда Нельсона. Французский морской атташе командор Майард ответил нервозной смесью остроумия, страсти и ломаного английского языка, вполне законно подчеркнув, что англичане не могли бы одержать столь славной победы, если бы их противник не оказал столь упорного сопротивления. Во время всей этой сцены русские были совершенно озадачены.