За Москвою-рекой. Книга 1

Обида на то, что его обошли, еще не исчезла, но все настойчивее звучал внутренний голос — голос совести и справедливости. Александр Васильевич часто спрашивал себя: будь он директором, сумел бы он сломать укоренившиеся на комбинате (и не только на комбинате) традиции и открыть путь новому, как это пытается сделать Власов? Вряд ли… А пора такой ломки, видимо, пришла, и кто-то должен начать. Задача Власову по плечу, в этом, может быть, и заключается закономерность его прихода на комбинат. Черт возьми, уж очень все сложно, даже думать об этом не хочется!.. Будь на месте Власова другой человек, помягче и не такой настойчивый, Александр Васильевич, может быть, и примирился бы. А так… Он не выносит одного вида этого человека. Маньяк, фанатик…

2

День выдался на редкость погожий. С утра мягко светило зимнее солнце, окрашивая все в розовый цвет. В скверике, против окна, ребятишки в мохнатых шубках, в съезжавших на глаза шапках-ушанках, похожие на медвежат, играли в снежки, катались на санках.

Тянуло на улицу. Хорошо бы взять лыжи и поехать в Сокольники! Кстати, повидаться с Сергеем, узнать, что у них стряслось на фабрике. Но нельзя поддаваться соблазну — впереди еще два экзамена. Вздохнув, Леонид отошел от окна, сел за стол и, зажав руками уши, склонился над учебником теоретической механики. По привычке медленно раскачиваясь всем корпусом, он пытался сосредоточиться и понять, почему кривизна изогнутой оси балки прямо пропорциональна изгибающему моменту и обратно пропорциональна жесткости балки при изгибе…

В передней раздался звонок, и тотчас в коридоре послышались мягкие шаги, шелест шелка. Это мать пошла открывать дверь.

Вошел Юлий Борисович, румяный от мороза, оживленный. Поцеловав руку Ларисы Михайловны, он осведомился о ее здоровье и подошел к вешалке.

Положив на столик перед зеркалом боярскую бобровую шапку с бархатным верхом и приглаживая редкие волосы, он повернулся к Ларисе Михайловне и громко спросил:

— Василий Петрович у себя?

— В столовой, читает газету.

Лариса Михайловна пропустила Никонова вперед и прошла к себе.

В открытые двери до Леонида долетали голоса мужчин, мешая ему заниматься. Он встал, собираясь прикрыть дверь, но вдруг невольно замер на месте.

— С мальчишкой Полетовым тоже выдумали ловкий ход, — говорил Никонов. — Подумать только, какой эффект! Потомственный пролетарий, помощник красильного мастера, комсомолец утирает нос всей Европе!

— Но, говорят, он действительно что-то придумал, — перебил его Василий Петрович усталым, безразличным голосом.

— Какое там придумал! Скопировал чертежи закрытой барки из старого немецкого журнала и выдает за свои. Никитин хоть и фантазер, но умнее красильщика — он кое-что изменил в чертежах, кое-что добавил, вот и получилось оригинальное предложение.

— И то неплохо…

— Да разве дело в барке? — Никонов явно терял терпение. — Конечно, ценой затрат сотен тысяч рублей они, может быть, и добьются каких-то результатов — для этого большого ума не требуется. Газетам нравятся такие затеи — ну и начнут раздувать кадило: «Всемерно поддерживать инициативу передового коллектива. Опыт передовиков быстрее внедрить на другие предприятия…» Собрания, активы… Может быть, даже состоится заседание коллегии министерства специально по этому вопросу. Министр может сказать: «Видите, какого директора мы вам рекомендовали, а вы возражали против его назначения…» А Власову только этого и надо, он честолюбив, к тому же карьерист.

— Не думаю. У него просто такой характер. Есть люди, которые вечно мудрят, чего-то добиваются, а если их не поддерживают, то разводят склоки и кляузы…

— Знаю! Вы, Василий Петрович, хорошо разбираетесь в людях, но в данном случае, боюсь, вы ошибаетесь. Власову хочется блеснуть во что бы то ни стало!

У Леонида заколотилось сердце. «Вот сволочь! — Он стиснул зубы. — Что это? Он из Сергея какого-то жулика делает?!»

Василий Петрович издал какой-то неопределенный звук, вроде: «Гм… да», — и умолк.

— Черт с ним, с Власовым, — продолжал Никонов. — Меня больше всего беспокоит другое. Когда его болтовня о возможности увеличения плана на пятьдесят процентов дойдет до министерства, то вам нелегко будет утверждать, что план на будущий год завышен. В плановом отделе сразу ухватятся за власовские фантазии и начнут кричать: «Вот какие у вас неиспользованные резервы!» Один сумасшедший бросил в колодец камень, собрались десять умных и не смогли вытащить его оттуда. Так может получиться и у нас.

— Да-да, плановикам дай только повод… — Леонид увидел, что Василий Петрович встал, медленно прошелся по столовой, потом опять подошел к столу. Уже другим, властным тоном он сказал: — Завтра же предложите Власову представить в главк для изучения проект Никитина со всей документацией! Рассмотрим в главке и, может быть, пошлем в научно-исследовательский институт на апробацию. Для этого потребуются месяцы, время пройдет, план нам утвердят, а там видно будет…