За перевал (СИ)

Ещё два уступа дортонионская серая полукровка одолела. А затем упёрлась, как собака, всеми копытами, и посмотрела с упрёком — в своем ли ты уме, всадник?

— Вредная ты зверюга, — сказал Морьо ласково.

«Я лошадь, а не коза», — словно бы говорил укоризненный карий глаз.

— Это упущение, — согласился он. — Я подумаю, как его исправить.

Вздохнув, он под презрительное фырканье отправился покорять скалу. Это было нелегко даже в старых, разношенных сапогах Финдарато, в которые подложили мягкие тряпки. Кожа на ступнях была ещё очень тонкая и нежная, а здесь приходилось перебираться с камня на камень. Морьо шел медленно и тяжело, часто отдыхая, свет солнца над ним теплел и наливался красным. Боли он не боялся, но испортить прекрасную работу целителей и ещё раз затянуть выздоровление слишком жаль. Медленно и осторожно, повторял он себе. Какое-то время все будет медленнее прежнего.

Наверху предупреждающе заворчал очень большой пёс. Зацокотал когтями по камням. И вдруг возник из-за поворота, скалясь так предупреждающе и злобно, как добрейший Хуан никогда раньше не делал.

…Захлопнул пасть с лязгом, тоненько скуля. Повернул голову набок.

Морьо в два прыжка добрался до скальной стены и опёрся на нее, чтобы не принять на себя всю тяжесть собачьей радости. И здесь на него обрушился мохнатый шквал. С визгом и лаем.

— Хуан? — раздался сверху неожиданно хриплый голос, непохожий на звучный и чистый голос брата.

Зато Хуан заливался так, что его визг и скулеж, отскакивая от стен, носились уже по всему ущелью.

Мелькнула черная тень. Макалаурэ просто спрыгнул сверху, с высоты этак в пять ростов эльдар. Приземлился тяжело, чуть не упал. Выпрямился… Замер.

— Кано, ты сдурел!! — закричал Морьо, забыв от потрясения напрочь все, что хотел сказать и что хотел обрушить на эту дурную голову.

— Да, — глухо сказал Кано, закрывая глаза. Слезы так и хлынули у него из-под век, покатились по щекам.

Морьо доковылял до него и вцепился обеими руками, с ужасом глядя на брата. Волосы Кано были… Почти белыми они были. Щеки запали, между бровей и возле губ легли глубокие складки. Он словно сделался старше их собственных дедов.

…Словно сам провел в рудниках все эти годы.

— Кано, не смей! — Морьо с силой встряхнул его… обнял, прижал к себе. — Я вернулся. Я здесь!

— Ты? Ты…

— Целый я, — твердо сказал Морьо, и Кано, наконец, неуверенно обнял его в ответ. Словно ждал, что тот растворится в воздухе прямо под его руками. — Я живой. Очень злой, совсем целый и почти здоров. Готов драться дальше. И Амбаруссар по шее дам, болванам, уродам, искаженцам рауговым!

— Замолчи! Хотя нет, не смей…

— И не подумаю, — отрезал Морьо. — Только не кричи на весь замок, что я вернулся. Потом объясню, почему.

— Нельо… Знает?

— Мой оруженосец ему скажет. Я привез тебе от Финдарато письмо. И для Майтимо тоже. Только давай сядем, у меня ноги ещё болят, да потом спускаться! Я все расскажу. И как выжил, и как сбежал. Буду хоть сутки болтать, хоть двое. Мечтать ещё станешь меня заткнуть! Все будет хорошо, Кано…

Макалаурэ молча сгреб его в охапку, перекинул через плечо и потащил вниз, не слушая возмущенных воплей. Без прыжков, осторожно переступая по камням. Двигаясь все легче и точнее с каждым шагом.

Хуан бежал впереди, гордо задрав хвост.

========== Предыстория. Под землей ==========

Когда они спали, снова пришла бесшумная пещерная тварь, и их осталось полтора десятка.

Он пытался убить эту слепую ящерицу успешнее других и распорол ей горло обломком ятагана, но тварь все равно уползла, живучая гадость. Весь отнорок залило ее кровью, оставаться здесь невозможно. Стоило попытаться снова найти путь наверх.

…Гауры застали их в старых, уже осыпающихся туннелях. Те и не скрывались. Сперва донёсся издалека злобный вой, и все без слов поняли, что это за ними.

— Уходи, — сказал ему Арлиндо. Он в ответ погрозил кулаком.

— Тогда называем нашим предводителем меня.

— Только если ты погибнешь!

— Дагмор, замолчи, — Арлиндо отвернулся. — Слушайте меня все. Предводителем называем одного из нас, троих нолдо. Меня, Келебрана или Аэлоса. Того, кто погибнет. Постараемся не даться живыми. И вам того же.

Названные молча наклонили головы.

— Сам молчи. Ваш командир я, и отказываться не стану!

Нандо, звавший себя Ясный Ручей, положил ему на плечо искалеченную ладонь.

— Ты не знаешь, что могут сделать с вожаками бунтарей. Я знаю, я видел. Нам как-то показывали, ещё давно. Ты будешь молчать и называть вожаком мертвого, Моррамэ Дагмор. Ради нас всех. Иначе нам смотреть на то, что сделают с тобой. Я молчал, чтобы не пугать. Если тебя просто съедят живьём, это ещё не худшее.

Он нехотя кивнул, опуская глаза.

— Ненавижу лгать.

— Здесь приходится порой, — грустно сказал Ясный Ручей. — Рад был драться рядом с вами. И с тобой.

— Рад был драться вместе, — Дагмор сжал его руку.

Они все протягивали руки друг другу, пожимали, обнимались.

— Лёгкой смерти, друзья, — сказал он, за ним Келебран, остальные эхом повторили.

— А теперь сюда, за поворот!

Они встали в нешироком штреке, где всего двое бойцов надежно закрывали путь врагу.