За перевал (СИ)

И Морьо криво улыбается в ответ. Уходя тем же медленным, осторожным шагом, он забирает третье угощение и жуёт на ходу, как в лесу, бесцеремонно. И снова пропадает в спячке — ещё на два дня.

Так что краткую историю его побега Ангрод с братом за это время вытягивают из Артанис сами.

Нимран днюет и ночует в мастерской каменщиков, избывая свои кошмары. Он мечтает до отъезда к себе в Хитлум украсить дверные проемы в здешней крепости, и днём режет хитрый узор, придуманный ради утешения ещё в рудниках. Временами рисует углем какие-то жуткие морды и рвет бумагу на куски. А потом предлагает украсить другими странными мордами воронки водостоков. Эти новые морды, скорее, нелепые и забавные — Финрод смеётся и соглашается.

На третий день Морьо снова возникает в нижней гостиной Финрода словно бы сам собой. С корзинкой еды, прихваченной с кухни. К тому времени, когда Ангрод его обнаруживает, он уже рассмотрел карту, наброски Дортониона, готов обсуждать и вытеснение диких орков, и расположение новых крепостей. Финрод их находит подсчитывающими примерное число будущих отрядов на Аглоне, благо Морьо его видел совсем недавно, а Ангрод помнит нынешнюю численность сил сыновей Феанора. С точностью, которая ввергает обоих в тоску.

— Я уеду, едва Нарион сможет выдержать дорогу, — говорит Морьо. — Оставлю его при себе.

— Не только верен, но и умён?

— Знаешь, Инголдо, способность не только верно служить, но и иногда удержать за шиворот своего кано — бесценна. Надеюсь, он ее не растеряет с годами.

Финрод на это только смеётся.

После этого Морьо уносит к себе уголь и чистый альбом. Среди прочего он говорит, что привык не только работать, но и драться киркой, и прямо при братьях набрасывает на бумаге возможную форму оружия на ее основе. Вперемешку с этим видны рисунки колючих, изломанных кустов и веток с острыми длинными листьями. Их очень легко представить в металле. И нелегко представить, украсят ли они хоть что-то.

…А через день они схлестываются в три шага, прямо посреди беседы.

Утром вошедший в гостиную Морьо неотрывно смотрит на его босые в этот раз ноги, и Ангрод не сразу понимает, почему. Слишком привык.

— От чего ожоги? — бросает Морьо. — Были ещё атаки огня?

— От холода.

Лицо Морьо снова застывает.

Когда-то, вспоминает Ангрод, его друг Карнистиро не умел сдерживать ни смеха, ни ворчания, пусть второе и бывало чаще первого. Когда-то это казалось просто забавным свойством друга.

Дружба осталась на том берегу и в том времени, под светом Древ.

Этот другой Морьо какое-то время молчит, перебирая карты и наброски, а потом заговаривает о дороге через Дортонион к Аглону, с того места, где остановились в прошлый раз. Как ни в чем не бывало.

Нет, пожалуй, не настолько. Но Ангроду хватает. Огонек гнева вспыхивает в нем там же, где он горел во льду и во время стычки на берегу Митрим, пока слабый, но он все разгорается и грызет его изнутри неотступно.

Потому что этому, кажется, все равно, и мысль об этом равнодушии жжет, как уголь.

Разговор о дороге, наоборот, затухает, слова становятся суше, фразы короче, молчание — тягостнее.

Ангрод готов уйти и отмолчаться в одиночестве, но ему не дают.

Морьо заступает ему дорогу.

— У тебя есть чудо, переносящее сквозь время? — спрашивает он сквозь зубы.

— Что?

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?! — он снова кричит, сжимая кулаки. — Прошел с тобой босым по льду? Вернулся пешком в Араман? Утопился в проруби?! Или подскажешь, как вернуться в прошлое, вдруг без меня уже и эту задачу решили?

Ошеломленный Ангрод даже отступает на пару шагов от этой внезапной ярости — и отвечает правду.

— Не делал вид, что этого не было.

— Это значит — сделал что?! — выкрикивает тот.

— Майтимо и Макалаурэ сделали все, что могли, — Ангрод чувствует странное, холодное довольство от вспышки Морьо, и в то же время нелепую радость, что тому, кажется, и вправду не все равно, раз он так взвился. — Вряд ли ты знаешь. Выплатили виру немалой долей перевезенного на кораблях и большей частью лошадей. Говорили о том, что сожалеют.

— Да плевать на это! — кричит снова Морьо, и тут Ангрод прямо вздрагивает от желания его ударить. — Ты от меня чего хочешь? Здесь, теперь?!

— Чтобы ты замолк, наконец! — рявкает Ангрод, не выдержав. — Угомонись!

— Ну уж нет, договаривай!

— Отъешься, тогда договорим. На кулаках. Без оружия!

— Куда же так долго?! — теперь Морьо почти шипит и хватает его за руку, вцепляясь как клещами. И это нежданно жутко, Ангрод и не подозревает в этом истощенном теле немалую силу — и такую ярость. — Ты жалеть меня вздумал, дубина здоровая?!

Вот теперь у Ангрода в глазах темнеет.

— Тебя?!

Хватает Морьо за ворот и от души встряхивает. Впечатывает в стену.

— Я тебе скажу, чего я хочу, глупец! Когда-то у меня был друг!! Несколько друзей!! Не так давно, когда ещё стояли Древа! Друг у меня был, понимаешь, дурак, глупец, болван!! Не слишком умнее меня, хоть и старше… Такой же вспыльчивый дурень, что и я!! Ты что, вернёшь мне его?? Что с ним случилось?! Не сейчас, не в Ангбанде! Что с ним сделалось на том берегу? Или хотя бы на этом?