За полчаса

Наверное, именно поэтому на ее предплечье всегда были нули. Ее датчик симпатий всегда показывал ноль. Лет с четырнадцать девчонки в классе только и обсуждали, что эти цифры.

–– А я на физкультуре видела, что у Мери Брит на руке семьсот сорок! – возбужденным шепотом рассказывала соседкам по парте Кетрин Милз. – Я вам говорю, она влюблена в Дерека!

–– Да нет же! Причем тут Дерек, – встревала в разговор рыжая Марта, – она влюблена в мистера Сандерса, учителя физкультуры!

–– Не может быть?! – на этом этапе шепот переходил в галдеж и, обычно, прерывался преподавателем.

Эти цифры – значение датчика – становились самым важным уже среди подростков. Чего уж говорить о взрослых. Кто в кого влюблен, а кто разлюбил – люди отдавали дикие деньги, чтобы узнать это. Рыночное общество, преследуя сугубо экономические цели, всеми способами поддерживало это безумие. Боги маркетинга заняли в те годы вершину Олимпа: "Вы хотите быть счастливы? Вам нужен спутник, который любит Вас не меньше, чем на восемьсот! ", "Успех приходит только к тем, кого ценят хотя бы на шестьсот! ", "Вы никогда не знали каково рядом с тем, у кого девятьсот девяносто девять? Вы ничего не знаете об удовольствиях! "

И вот уже эти цифры на руке становятся важнее, чем уровень образования или счет в банке. В насквозь монетизированном обществе выше всего оценили способность любить.

У Эльзы всегда было три нуля.

Отец даже водил ее к врачу. Тот только развел руками: "Похоже, что ваша дочь попросту еще ни разу не влюблялась." Отец злился. У Эльзы было стойкое ощущение, что она его подводит.

Когда ей исполнилось семнадцать, отец сменил гнев на милость. Ему в голову пришла блестящая идея:

–– Раз ты ни в кого не влюбляешься, то мы можем сделать из твоей свадьбы выгодное мероприятие!

Со всех слуг взяли подписку о неразглашении: никто не должен был узнать, что у Эльзы нули. И без того замкнутая Эльза перестала посещать любые мероприятия, где могла случайно оголить предплечье. Ее даже перевели на заочное обучение. Папа подыскивал ей жениха.

Поиск принес результаты не сразу. Сложно найти подходящего по возрасту, по социальному и материальному положению. Эльзе было двадцать один, когда папа в приказном порядке предложил ей познакомиться с Брайаном Уилсби. Представитель старинного рода, высоко образован, полностью обеспечен, молод, красив. Подходил по всем статьям. Отец очень старательно готовил их первое свидание. Слишком старательно. Эльза не была дурой – она видела, что дела отца не в лучшем состоянии. Ему нужен был этот брак. Ему нужны были эти инвестиции.

Представлены друг другу они были в канун Рождества. Красивая молодая пара сразу приглянулась журналистам, и об их "романе" можно было читать чуть ли не во всех светских изданиях: "Молодой Уилсби катается на лыжах со своей новой знакомой", " Уилсби и его прекрасная спутница посетили Японию в дни цветения сакуры", "Уилсби делает предложение в день Благодарения".

Эльза справилась на "отлично". Дата свадьбы была назначена. Только вот на ее руке по-прежнему были нули. Отец не скрывал своего раздражения: " Могла бы хоть немного влюбиться!" Но нет. Эльза не могла.

Модистка, нанятая для пошива свадебного платья, была очень удивлена, что Эльза не хочет оголить предплечье: все невесты обычно старались показать глубину своих чувств. Ей что-то наплели про традиции семьи и заплатили вдвое больше. Но, видимо, этого было мало.

За неделю до свадьбы в самом известном таблоиде вышла большая статья на две полосы. "Молодого Уилсби пытаются обмануть: невеста его не любит!" Далее последовала цепная реакция: журналисты нашли ее одноклассниц, партнерш по теннису, уволенных слуг… Все в один голос твердили: "Она не умеет любить. Ей нужны только деньги!" Это был грандиозный скандал.

Отец. Отец дал большое интервью, в котором со слезами на глазах рассказывал, что был не в курсе коварства своей дочери. "Она казалась такой счастливой рядом с Брайаном". Ей пришло короткое сообщение в мессенджере: отец просил ее не появляться в его доме. Она подвела его.

И вот Эльза стоит на подоконнике. Пальцы судорожно сжимают горлышко бутылки. Ветер треплет тонкое платье. Слезы на глазах – то ли от горя, то ли от ветра. Больше ничего не будет. Это освобождение. Больше не надо будет притворяться.

Эльза глубоко вздыхает, отрывает руку от оконной рамы и…

–– Эльза!

Аж вздрогнула от неожиданности.

–– Брайан? Что ты здесь делаешь?

–– Хотел бы я тебя спросить то же самое! У нас послезавтра свадьба, а ты стоишь пьяная, в открытом окне. – Брайан говорил спокойным, почти безразличным голосом, и только напряженная спина и капли пота на висках выдавали его. – Проветриться решила?

–– Свадьба? – Эльза пошатнулась. Брайан не выдержал и подскочил к окну. Схватил ее за талию.

–– Разве мы разрывали помолвку? – сильные мужские руки поставили ее на пол.

–– Но. Мои нули…

–– Да плевать я хотел на твои нули. – Брайан не дал ей возражать и закрыл ее рот поцелуем.

Эльза сначала уперлась ему в грудь, но потом сдалась и обвила руками вокруг шеи. Цифры на ее предплечье несмело менялись.

Жизнь камня