За порогом

Гилаф, как звали старосту, мгновенно оценил все выгоды такого сотрудничества. Королевская стража – это конечно хорошо, но вот только где она, когда так нужна. А своя рубашка, как известно всегда ближе к телу. Еще капитан договорился, что Гилаф сведет его со старостами других окрестных деревень. Таким образом, вокруг базы образовывалась территория плотно наполненная «дружественными глазами».

На этом деловая часть закончилась. Нет, вопросов еще оставалось очень много, просто коварная бражка сделала свое дело, и даже стойкому капитану, имевшему бурную молодость и оттого - закаленную печень стало не до дипломатии.

Оставшаяся часть вечера пролетела незаметно. Как это часто бывает, после сильного нервного напряжения идет откат. А Серов находился в нервном напряжении уже несколько десятков дней – с момента переноса в этот мир. И вот, наконец, появилась возможность расслабиться, находясь в относительной безопасности.

Просыпаться было очень сложно. Капитан нашел себя лежащим на чем-то мягком, но при этом удивительно неприятном. Пошевелив пальцами правой руки, он определил свою постель как стог сена.

«Ну вот, теперь весь день буду чесаться. И что все находят в том, чтобы спать в сене?» – Серов имел подобный опыт только один раз и тогда ему не понравилось. Сквозь закрытые веки стали пробиваться первые утренние лучики. Поморщившись, он хотел отвернуть голову в другую сторону, но понял, что лучше будет потерпеть. Ужасная брага – Серов мысленно зарекся ее пить – дала очень неприятное похмелье.

«И это я еще на открытом воздухе спал, - мысли текли вяло как кисель, - а если бы лег в доме. Вообще бы не выжил».

Внезапно где-то, по субъективным ощущениям около левой руки, почувствовалось какое-то шевеление. Решив не дергать многострадальную голову, Серов приоткрыл веки – в мозг буром ввинтился очередной лучик – и скосил глаза. Однако резкости не хватало на то, чтобы разглядеть, кто – а в том, что это именно «кто» капитан не сомневался, размытый силуэт складывался во вполне человеческую фигуру – там шевелится. На то, чтобы проморгаться и «настроить» зрение ушло еще несколько мгновений. Стало отчетливо ясно, что рядом с ним, свернувшись калачиком, лежит какая-то девчонка. На вид ей было лет восемнадцать, а может даже и меньше. При чем вид ее, и «степень одетости» не оставляли никаких сомнений в том, что она здесь делает.

Серов, попытался вспомнить подробности прошедшего вечера, но все осмысленные воспоминания заканчивались еще на стадии посиделок со старостой.

«Мы кажется о чем-то с ним договаривались… Ах да, точно это я помню, а вот что было дальше… - Шестеренки его голове, скрепя подзаржавевшими боками пришли в движение. Если не получается вспомнить, что было, нужно использовать логику и как минимум просчитать возможные варианты последствий. А то вдруг ему сейчас такие же похмельные мужики придут отрывать самые важные органы. – Ах ты ж черт, совсем ребенок. Это же надо так попасть. Никогда не замечал в себе склонностей к педофилии и вот нате, получите и распишитесь. Хотя… может все еще не так фатально. Это там, у нас в семнадцать лет девушка ребенком считается, а здесь может все и совсем не так. Помнится, в Российской Империи девочкам запретили выходить замуж в двенадцать лет аж… в начале двадцатого века. Это, правда, не отменяет моих проблем. А ну сейчас придут не отрывать причиндалы, а требовать, чтобы я женился… Да уж, не известно, что еще хуже».

Девушка тем временем окончательно проснулась, потянулась, вылезла из кучи сена и стала одеваться. Она проворно натянула юбку и некое подобие блузки-рубашки. После этого обернулась и посмотрела на капитана – тот попытался что-то сказать, но из пересохшего горла вырвался только хрип. Глядя на такую картину, девушка хмыкнула каким-то своим мыслям и шустро куда-то рванула.

Вот теперь Серов действительно решил, что пора вставать. Он кое-как выкарабкался из сена, попутно вытаскивая все новые и новые соломинки из всех возможных мест, после этого тоже оделся и хотел было уже делать ноги, когда вернулась девушка. В руках она несла глиняную емкость – то ли кувшин, то ли чашку, то ли кастрюлю: мастерство изготовителя не позволяло признать в этом предмете что-то конкретное. Но главное было не это. Главное было то, что внутри. А внутри оказалось с пол литра холодной – аж зубы заломило – ключевой воды. Осушив одним махом емкость, Серов прислушался к своему организму – кажись слегка полегчало.

«Мало только, кажется, пол ведра бы выпил, - подумал он чувствуя, как во рту снова стремительно пересыхает, - ну да ладно, это не к спеху».

А в слух произнес:

- Доброе утро красавица, ты меня очень извини, но ничего из вчерашнего не помню… Как тебя зовут?

- Уна, ваша милость, - было видно, что девушка смущена, но старается этого не показывать.