За последним вздохом (СИ)

Кольтиру самого бесили извинения, когда он сам еще не был готов простить. Но пусть Этас хотя бы знает, что ему жаль. Через какое-то время Кольтира непременно попробует снова.

— Помоги мне, — напомнил он о деле. — Тассариан в беде. Он-то ничего тебе не сделал!

— Ваши проблемы.

Кольтира подавил зарождающуюся волну гнева. Ладно, Этас уже помог: дал информацию и стал свидетелем действий Сильваны. Сам Кольтира на его месте вообще бы слушать не стал, сразу вломил бы каким-нибудь особо мерзким заклинанием, раз уж в челюсть бить бесполезно. Он же для Этаса теперь кто-то вроде Маргрейва, да? То, что случилось у Анклава — ерунда по сравнению с выходками этого ублюдка, но Этасу-то, непуганой белочке, не с чем сравнивать.

— И вообще, Сильвана говорит, что Тассариан не такой безобидный, каким выглядит, — добавил Этас, складывая руки на груди.

— Твоя Сильвана не такая безобидная, какой выглядит! — вспылил Кольтира. Чей бы прыголап мявкал! — Готов поспорить, она забыла тебе сообщить, какой ценой ей дается сохранение тела от тлена!

Чтобы не пугать живого родственника, Сильвана убрала всех монстров из Подгорода и старательно притворялась прежней любящей кузиной. Но, упырь его задери, Этас не мог не понимать, с кем имеет дело!

Ритуалы темных следопыток были сложнее, чем умения рыцарей смерти вытягивать энергию, но суть от этого не менялась. Требовалась чья-то жизнь или нежизнь — жертва. Отрекшиеся много воевали, пленных хватало, и Кольтира лишь очень приблизительно мог представить, сколько крови на руках у Сильваны. Наверняка не меньше, чем у него самого. Ладно, об этом вряд ли знал кто-то за пределами королевства нежити.

Но вот о применении Отрекшимися Чумы и Гнили слышал весь Азерот. И о воскрешении мертвых. Скорее всего, Сильвана клялась родным, что валь’киры не имеют власти над своими созданиями. И что она использует только ослабленную Гниль, опасную не более, чем пушки и мощные заклинания. И что, Этас действительно в это верил?

Кольтира знал, что Сильвана заботится о своем народе, нынешнем и бывшем, что ее цели благородны. Но в методах она после смерти стала катастрофически неразборчива. Тассариан по сравнению с ней — вообще паладин.

— И про Чуму и валь’кир она тебе тоже лапши на уши навесила? — продолжил он, но Этас резко перебил его.

— Довольно! Shorel’aran, Кольтира.

Да кто научил тебя обрывать разговор на середине?! Зря Натанос упрекал Кольтиру в неумении сдерживать гнев. Ненавистное «shorel’aran» бесило, но он не позволил себе снова пугать и злить Этаса. Ладно, упырь с ней, с Сильваной, не хватало еще из-за нее обострять проблему.

— Постой! Послушай… — Кольтира недовольно покосился на телохранителей Этаса. Тот им доверяет, они наверняка знали кучу политических тайн. Но Кольтира-то их впервые видит! — Мы можем без них поговорить?

Едва озвучив фразу, он понял, какую глупость ляпнул. Этас теперь опасался за свою жизнь в его присутствии — и у него были на то причины. Он не станет рисковать только потому, что его об этом попросили. Однако Этасу хватило умений найти компромисс: он подошел чуть ближе и сплел какие-то чары, прозрачным вытянутым куполом вспыхнувшие над ними, отрезая от телохранителей.

— Этас, прости меня…

Кольтира начал говорить, понадеявшись, что чары были именно теми, о каких он подумал — заглушающие звук. Но через пару мгновений понял, что ему абсолютно плевать, слышат ли его посторонние. Была проблема посерьезнее: он понятия не имел, что говорить. Никогда еще ему не приходилось извиняться за столь мерзкий и отвратительный поступок.

Этас… Мальчишка. Гражданский. Мирный дипломат, не боец. Тот, кого нужно было защищать от врагов, а не пытаться убить.

— Я знаю, что очень виноват перед тобой… Мне жаль, что все так вышло, и я обещаю, что это больше не повторится.

— Какого тролля ты вообще это сделал?! — выкрикнул Этас, обрывая его неуклюжую, жалкую попытку.

— Ты хотел уйти! И… — Кольтира повел рукой, не зная как выразить мысль.

От плана сделать вид, будто не планировал сжать его горло настолько сильно, Кольтира уже отказался. Не было смысла врать, Этас не поверит. Лучше честно объяснить, что напал на него не потому, что плохо относился или злился, а совсем наоборот.

«Я хотел, чтобы ты был моим другом, и поэтому собирался тебя убить». Бред.

— И ты решил меня остановить, — закончил его мысль Этас. — Навечно.

В его голосе был слышан вопрос, словно он не мог поверить, что в этом и была причина. Словно он ждал, что Кольтира возразит, скажет, что тот не так его понял.

— Я дал бы тебе новую жизнь, ты стал бы сильнее…

Кольтира одернул себя. Что оправдываться-то, он же прекрасно знает, что Этасу бы лучше не стало! Он в тот момент думал о своих интересах, и только. Немертвое существование имело свои преимущества, но лишь для солдат, убийц. Для гражданского там сплошные потери. Да и сам Кольтира разве отказался бы сейчас снова иметь возможность чувствовать тепло солнца, запахи и вкусы, никого не пугать одним своим видом, иметь шансы обзавестись семьей…

И всего этого он хотел Этаса лишить. Упыриная задница, какое уж тут прощение!