За последним вздохом (СИ)

— Архимаг, да понял я, что ты это умеешь! — рыкнул Кольтира.

Прозвучало хрипло: энергия тратилась на восстановление тела. Если Этас продолжит, Кольтире потребуется убить кого-то, чтобы восполнить силы.

Не дергаться. Стоять спокойно, не пугать. Пусть видит, что Кольтира в состоянии себя контролировать и не нападет.

Между заклинаниями вдруг появилась пауза, Этас опустил подрагивающие руки. Все, успокоился?

— В Даларан, оба, — резко бросил старший телохранитель, продолжая держать Кольтиру на прицеле.

Этас и второй его страж подчинились, стали плести заклинания телепортации. Телохранителя беспрекословно слушаются только в одном случае — когда грозит опасность. Да какого тролля Этас никак не может ему поверить?! Разве Кольтира только что не продемонстрировал ему, наглядно и доказательно, что неопасен?!

— Этас, ты нормально поговорить можешь или нет?! — возмутился Кольтира. — Я же сказал, что не сделаю тебе ничего!

Тот не отреагировал. Завершил плетение и исчез.

— Слушай внимательно, нежить, — процедил оставшийся телохранитель, не развеивая светящихся чар. — Не стоит злить Этаса. Он архимаг, и сам может тебя убить одним взмахом руки, и никакой антимагический купол не поможет. А если надеешься, что он снова тебя пожалеет, то знай, я жалеть опасную дохлятину не буду. Еще одна попытка напасть на него…

— Отъ…сь! — огрызнулся Кольтира. — Хотел бы напасть, вы бы, два слабака, мне не помешали! Тылы открыты, один с камешками забавляется, другой всю силу в одно заклинание вложил. Понадеялись на щиты, и не один не додумался сразу увести Этаса. С такими стражами ему целый отряд защитников нужен!

Телохранитель сверкнул глазами, но самообладания не потерял. Он хотел что-то сказать, но тут возникли стражи, заметившие вспышкимагии.

— Что происходит? Почему разбрасываетесь боевыми заклинаниями?

— Чародей мнит себя особо умелым и умным, — выплюнул Кольтира. Сорвать злость было не на ком, и потому приходилось давить ее в себе.

Этасов телохранитель достал какую-то бумажку с гербами Квель’Таласа и Даларана, помахал перед носом у стражников, и те ушли, прекратив расспросы. Удобно работать на дипломата.

Кольтира развернулся и направился прочь из парка, на ходу приводя тело в относительный порядок. Впрочем, на обгорелого мертвяка все равно пялились с недоумением и страхом. Кольтире было плевать. Это правильно, верить своим глазам. Они видят жуткую тварь и реагируют соответственно.

«Ты безо всякой чужой магии монстр!»

«Это еще хуже, чем если бы ты потерял контроль над темной частью своей сущности».

Почему хуже?! Он контролирует себя, он не безмозглый зверь, с которым нельзя договориться!

Договориться, как же! Кольтира нарушил слишком много клятв, чтобы ему можно было верить. «Клянусь не обращать оружия…». Когда обрел волю у часовни Последней Надежды, первым, что он увидел, были зеленые глаза Келтана, полные страха. После этого Кольтира решил, что никогда не отнимет жизнь эльфа.

Так какого же упыря он держал Этаса, соплеменника, за горло, и не понял, что все это уже было — там, у Последней Надежды?! Почему не вспомнил о мучительном стыде и чувстве вины за предательства, о клятве?

Потому что слишком привычная картина. Потому что слишком часто убивал или запугивал кого-то и стал нечувствителен к этому. Тогда, с Келтаном, едва обретя волю, Кольтира хотел сдохнуть от руки эльфа, лишь бы не осознавать всех совершенных преступлений. Почему тот случай ничему его не научил?!

Кольтира скривился в отвращении к самому себе. От себя не сбежишь. Рыцари смерти ушли из Плети, но Плеть ушла не из всех из них. Монстр. Машина для убийств. Предатель. Он уже не в первый раз сокрушается об этом, но ничего — ничего! — не меняется.

Почему он такой? Артас создал их чудовищами, орудиями своей злой воли, но вот Тассариан, освободившись от него, ни на кого не нападал, кроме как на войне. И за святошей Могрейном не тянется цепочка новых убийств и предательств.

Кольтира перебрал в памяти лица знакомых рыцарей смерти. Алистра, Торваль, Таланор, Раздор, Минкс, Бенджамин Гибб, Керитоз. Он был уверен, что все они соблюдали законы Черного Клинка и не сеяли вокруг себя смерть. Хотя бы потому, что держались подальше от живых.

«А если в следующий раз ты не остановишься вовремя?»

Надо было остаться в Мрачном Своде или Акерусе. Бешеных зверей отстреливают или держат взаперти, чтобы не причинили вреда другим — это разумно и справедливо. Какого упыря он приехал в Квель’Талас и пытается дружить с живым эльфом? Разве не очевидно было, к чему это приведет — рано или поздно?! Общаться с живыми — значит, подвергать их риску.

«Это еще хуже, чем если бы ты потерял контроль над темной частью своей сущности».

Что Этас мог знать о темной сущности созданий Короля-Лича? Кольтире нравилось убивать. Нравилось чувствовать их страх и беспомощность, видеть искаженные болью и ужасом лица. Это желание можно было сдерживать, но оно никуда не исчезало. Неудивительно, что Кольтира всегда находил повод дать ему волю хоть чуть-чуть.