За правое дело (Книга 1)

- Мрачная ассоциация, - сказала Софья Осиповна. Они слышали, как Маруся, оставившая дверь открытой, чтобы в случае бомбёжки легче было всех разбудить, сказали:

- Степан, что за скифское спокойствие, ты спишь, ведь надо узнать!

- Да не сплю я, тише, слушай! - шёпотом сказал Степан Фёдорович.

Под самым окном зарокотала машина, потом вдруг мотор заглох, и чей то голос, столь явственно слышный, точно он раздавался в комнате, произнес:

- Заводи, заснул, что ли? - и добавил несколько слов, которые заставили женщин на мгновение потупиться, но не оставили никаких сомнении в том, что произносил эти слова раздосадованный русский человек.

- Звук благодатный, - сказала Софья Осиповна. И все вдруг облегчённо заговорили.

- Это все Женя со своим Ельцом, - слабым голосом сказала Маруся. - У меня и сейчас ещё боль в сердце и под лопаткой...

Степан Фёдорович, смущённый тем, как он только что взволнованно шептался с женой, многословно и громко стал объяснять!

- Да откуда? Нелепо же, ерунда ведь! От Калача до нас сплошная железобетонная оборона. Да и в случае чего, мне бы немедленно позвонили. Что ж вы думали, так это делается? Ой, бабы вы бабы, одно слово - бабы!

- Да, конечно, хорошо, и все пустяки, но я подумала: вот так именно это бывает, - тихо сказала Александра Владимировна.

- Да, мамочка, именно так, - отозвалась Женя. Степан Федорович накинул на плечи плащ и, пройдя по комнате, сдёрнул маскировку и распахнул окно.

- Открывается первая рама, и в комнату шум ворвался, - сказала Софья Осиповна и, прислушавшись к пестрому гулу машин и голосов, заключила. - И благовест ближнего храма, и голос народа, и шум колеса.

- Не шум колеса, а стук колеса, - поправила Мария Николаевна.

- Нехай будет стук, - сказала Софья Осиповна и всех рассмешила этими словами.

- Много легковых, "эмки", есть "зисы-101", - говорил Степан Фёдорович, вглядываясь в улицу, освещённую неясным светом луны.

- Наверно, подкрепления на фронт идут, - сказала Мария Николаевна

- Нет, пожалуй, наоборот, не похоже, что к фронту, - ответил Степан Федорович Он вдруг предостерегающе поднял палец и сказал - А ну, тише!

На углу стоял регулировщик, и к нему то и дело обращались проезжавшие. Говорили они негромко, и слов разобрать было нельзя. На все вопросы регулировщик отвечал взмахом флажка, указывая маршрут легковым машинам и грузовикам, на которых громоздились столы, ящики, табуретки и складные кровати. На грузовиках сонно покачивались в такт движению закутанные в шинели и плащ-палатки люди. Возле регулировщика остановился "зис 101", и разговор вдруг стал явственно слышен Степану Федоровичу.

- Где комендант? - спросил густой медленный голос.

- Вам коменданта города?

- На что мне твоего коменданта города, мне нужно знать, где разместился комендант штаба фронта?

Степан Фёдорович не стал дольше слушать. Он прикрыл окно и, выйдя на середину комнаты, объявил:

- Ну, товарищи, Сталинград стал фронтовым городом, к нам пришёл штаб Юго-Западного фронта.

- От войны нельзя уйти, она идёт за нами, - сказала Софья Осиповна. Давайте спать! В шесть утра я должна быть в госпитале.

Но едва она сказала эти слова, как послышался звонок.

- Я открою, - сказал Степан Фёдорович и, надев свой коверкотовый плащ, пошел к двери Плащ этот ночью обычно лежал на спинке кровати, чтобы находиться под рукой на случай бомбежки. На спинке кровати лежали новый костюм и плащ Спиридонова, а возле шкафа стоял в боевой готовности чемодан с Марусиной шубой и платьями.

Вскоре Степан Федорович вернулся и смеющимся шёпотом сказал:

- Женя, вас там кавалер спрашивает, красавец мужчина, я его пока в передней оставил.

- Меня? - удивилась Евгения Николаевна - Не понимаю, какая чепуха! - Но по всему чувствовалось, что она взволнована и смущена.

- Джахши, - весело сказала Вера. - Вот вам и тётя Женя.

- Выйдите, Степан, я оденусь, - быстро сказала Евгения Николаевна и легко, по-девичьи вскочила, задёрнула маскировку и зажгла свет.

Надеть платье и туфли заняло несколько секунд, но движения ее сразу же стали медленны, когда она, прищурив глаза, подкрашивала карандашиком губы.

- Да ты с ума сошла, - сердито сказала ей Александра Владимировна. Красишься среди ночи, ведь человек ждет.

- Да притом еще не мытое, заспанное лицо и спутанные, как у ведьмы, волосы, - добавила Мария Николаевна.

- Вы не беспокойтесь, - сказана Софья Осиповна. - Женичка отлично знает, что она ведьма молодая и красивая.

Ей, седой и толстой пятидесятивосьмилетней девушке, может быть, ни разу в жизни не приходилось вот так, сдерживая сердцебиение, прихорашиваться, готовясь к нежданной встрече.

Эта мужеподобная женщина, обладавшая воловьей работоспособностью, объездившая полсвета с географическими экспедициями, любившая в разговоре грубое словцо, читавшая математиков, поэтов и философов, казалось, должна была к красивой Жене относиться с неодобрительной насмешкой, а ни с нежным восхищением и смешной, трогательной завистью.

Женя всё с тем же недоумевающим, сердитым выражением лица пошла к двери.

- Не узнаёте? - спросили из-за двери.

- И да, и нет, - ответила Женя