За рубежом и на Москве

Наконец, когда порядок был установлен, процессия двинулась вперед, во внутренние комнаты дворца, где их должен был принять Людовик XIV. Впереди шел один из дворян свиты посланников, неся в руках дамасскую саблю, украшенную драгоценными камнями и предназначенную в подарок королю. За ним – младший подьячий, за которыми следовали пятнадцать слуг, несших подарки: сабли, украшенные бирюзой и яшмой, шкуры соболей и бобров, меха черно-бурой лисицы и горностая, подкладки на шубы из редких мехов, муфты, перчатки из соболя и так далее. Потом шел Прокофьич, торжественно несший на пурпурной тафте письмо царя к королю. Оба посланника, Яглин с Урбановским и Гозеном и еще несколько дворян замыкали шествие.

От апартаментов графа де Люда до собственных покоев короля стояли шпалерами шестьсот гвардейцев в своих живописных парадных мундирах и отдавали шествию честь своим оружием. На ступенях подъезда была расположена личная стража короля, состоявшая из ста швейцарцев. При шествии посольства трубили трубы.

У подъезда шествие встретили двое церемониймейстеров, которые пошли впереди посольства. У самого входа навстречу вышел капитан дежурного гвардейского отряда, маркиз Жевр, который приветствовал посольство и пошел во главе процессии.

«И увидали мы многое тут, что и во сне не видывали, – записал после в своих записках Румянцев. – И зал, зело украшенный, и царедворцев, вельми изодетых, и самого короля».

На троне с голубым балдахином, с гербами Бурбонов – белыми лилиями – и с золотыми кистями сидел в шляпе Людовик XIV. Направо от него, в кресле пониже, сидел дофин – наследник престола, а слева стоял с обнаженной головой герцог Орлеанский. Вокруг трона стояли придворные.

Потемкин остановился у подножия трона, снял свою шапку и отдал низкий поклон, касаясь рукой земли. Король в свою очередь встал, снял шляпу и сказал:

– Приветствую посольство любезнейшего нашего брата, его величества царя и великого князя Алексея Михайловича.

Затем он надел шляпу и снова сел.

Урбановский перевел слова короля. Потемкин был чрезвычайно доволен, услыхав, как король титулует московского царя. Порухи царскому имени здесь не было. После этого он произнес:

– Наш великий государь, царь московский и великий князь всея Великой и Малой Руссии и многих земель и народов отчич и обладатель, приказал нам, холопам своим, передать тебе, государю великому, свой братский поклон. – Он низко поклонился королю. – И приказал еще он нам передать тебе, великому государю, свое царское письмо с приветом, – и он взял с подушки письмо.

Один из стоявших около трона церемониймейстеров сделал было два шага по направлению к Потемкину и протянул свою руку к письму, но посланник энергично отстранил его рукою и письма ему не дал.

Когда Урбановский переводил слова Потемкина, король при произнесении царского имени встал и слегка приподнял шляпу, после чего опять сел.

Тогда Потемкин ступил на первую ступеньку трона и с низким поклоном подал письмо королю. Принимая его, Людовик встал с места, снял с руки перчатку, взял письмо, подержал несколько минут в руках и затем отдал одному из придворных, министру Льону. Тот оглядел печать, висевшую на привязанном к письму красном шнуре, затем развернул и подал его обратно Потемкину, а тот Румянцеву, который и стал читать его. Король слушал чтение письма стоя и с непокрытой головой.

В письме указывалось на необходимость поддерживать мир со своими соседями, Швецией и Польшей, и предлагалась дружба французскому королю, которого царь просил каким-нибудь образом повлиять на турецкого султана, чтобы тот не предпринимал опустошительных набегов на русские пределы.

Урбановский переводил содержание письма.

После чтения король встал и спросил:

– Как здоровье любезнейшего нашего брата, его величества царя и великого князя Алексея Михайловича?

– Государь наш, по милости Божией, Пресвятой Богородицы и по молитвам святых угодников, в добром здравии пребывает и того же тебе, брату своему, желает, – ответил посланник и опять подал письмо королю.

Последний, как и прежде, встал с места, снял перчатку, взял письмо и держал его все время, пока длилась аудиенция.

Затем Потемкин подал знак, и началось поднесение подарков. Каждый из несших их подходил к ступеням трона и отдавал королю низкий поклон. Людовик при этом протягивал руку, которую подносивший целовал, и затем передавал подарок подходившему пажу.

Последней была поднесена дамасская сабля с золотой насечкой и в драгоценных ножнах.

– А это, государь, прими мой подарок. Это – самое дорогое, что у меня есть: этой саблей я одержал много побед, – сказал Потемкин, указывая на саблю, и низко поклонился королю.

Последнему это очень понравилось, и он некоторое время рассматривал поднесенную саблю.

Аудиенция была кончена. Посольство низко поклонилось и двинулось из зала, пятясь задом.

На ступенях подъезда посланников ждали носилки, которые доставили их в апартаменты графа де Люда. Опять швейцарцы и гвардейцы отдавали честь и играли трубы.