За стеной

Перед компанией открылась комната со старой потрёпанной мебелью и керамической печкой в углу. Всё пространство заполняли дым и оглушающая музыка. Они больно били по органам чувств, врезаясь в уши и раздирая нос своей едкостью. На диване, креслах, стульях, полу сидели люди. Много людей. Они говорили, смеялись, курили, спали, танцевали, пили и ещё бог весть чем занимались. Но, главное, они пели и играли на инструментах.

Никто из них не удивился появлению вошедших.

Однако ратники были крайне впечатлены. Многих этих людей никто из них раньше даже не видел. Девочки неуверенно переминались с ноги на ногу и вслушивались в звуки мелодий. Ребята же жадно осматривали каждую деталь открывшейся им картины.

–Неужели брезгуешь? – спросил Колдун Павла, посмотрев на него с прищуром.

–Отчего же, – пожал плечами вожак. – Отец всегда говорит, что в отщепенческих бараках живут очень талантливые люди. Он прав. Музыка у них что надо.

И он смело двинулся вглубь комнаты. За ним последовали остальные.

Вопреки обыкновению никто не вскочил при его приближении, не бросился завязывать разговор, не проводил восхищённо взглядом. Создавалось впечатление, что здешние обитатели вообще не были в курсе, что к ним зашёл Орёл. Лишь только парень, сидящий возле одного из гитаристов и в такт мелодии помахивающий головой, пригласил молодого вожака присесть рядом и выдохнул струйку ядовитого дыма.

Павел, не раздумывая, принял приглашение. Всё так же покачивая головой, парень протянул ему окурок, который вожак принял и тоже затянулся. Обижать гостеприимных хозяев он не хотел.

Парень на вид был старше Павла лет на десять. Высокий, худощавый, с копной длинных коричневых дред, он сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги, изредка затягиваясь самокруткой и выдыхая дым.

Рядом с Павлом втиснулись Регина и Сокол. Макс и Талия пристроились где-то вдоль периметра комнаты и так же, как их вожак, молча наблюдали за происходящим. Лишь Колдун, устроившийся между мускулистым парнем в бандане и девушкой с синими дредами, тут же непринуждённо заговорил с ними о чём-то в пол голоса.

Так прошло несколько минут. Звуки разговоров, барабанящий дождь, ядовитый кумар – всё это отошло на второй план. В центре общего внимания была лишь музыка. Здешние музыканты играли достойно. Пожалуй, лучше, чем кто-либо из гитаристов ратного костра. Иногда они пели что-то своё, иногда перепевали до боли знакомые ратникам композиции, заслушанные на кассетах, с таким трудом раздобытых за пределами поселения. Ратники тайком слушали их в плеерах, передавали их друг другу. Плёнка затиралась и рвалась, её склеивали, теряя при этом целостность любимых песен. Но даже в таком виде эти кассеты продолжали ходить из рук в руки, ценясь на вес золота.

Однако здесь никто и не думал вставлять наушники в уши. То ли устав играть, то ли соскучившись по звукам оригинала, музыканты изредка нажимали на кнопку бог весть откуда тут взявшегося магнитофона и с удовольствием подпевали голосу из колонок.

Ратники, сначала стесняясь, а затем уже во весь голос, так же с удовольствием горланили песни. Скоро уже у них в руках появились стаканы, и самокрутки нашли к ним дорогу. К ним лично никто не обращался. Просто вдруг то с одной, то с другой стороны протягивалась рука, предлагающая какое-либо угощение.

Закончив играть очередную композицию, один из гитаристов вдруг нарушил общее состояние шумного транса:

–Может, кто-то из прибывших сыграет?

Ратники переглянулись.

Павел, многозначительно посмотрев на Талию, кивнул ей головой, побуждая принять предложение. Она, чуть помешкав, встала и взяла в руки протянутый ей инструмент.

Талия не сомневалась в выборе песни. Сколько раз она слушала её! Сколько раз, собравшись с друзьями, они её пели! Текст этой песни казался ей каким-то магическим заклинанием. И вот ведь странно: песня была тревожной, она говорила о потерях, об утраченных ценностях, но всякий раз, проговаривая слова композиции в унисон с друзьями-птицами, она будто чувствовала крылья за спиной.

Нет, крылатой, конечно, она не становилась. Но окрылённой с друзьями была всегда.

Аккорды она знала хорошо.

Ей сразу стали подпевать. Очевидно, здесь эта песня тоже была в чести.

Когда она закончила, аплодисментов не последовало. У неё просто забрали гитару и передали её кому-то ещё. Парень с дредами улыбнулся Талии и поднял стакан, будто салютуя.

А дальше… Дальше все перемешались. Комната стала единым источником звуков. Казалось бы, ратники должны были бы чувствовать себя скованно в этой обители отшельников и отщепенцев. Но вопреки логике они чувствовали себя прекрасно.

Регина, сидя всё так же на полу, с интересом наблюдала, как Сокол и Павел увлечённо и явно с наслаждением обсуждают с пареньком, одетым в безразмерную майку, коллекцию кассет, взгромоздившуюся на полке. Колдун о чём-то тихо шептался в углу, Талия и Макс горланили песни.

–Почему не присоединяешься к своим друзьям? – спросил парень с дредами.