За стеной

Это было довольно-таки неожиданно, учитывая, что до этого момента он молчал, лишь посматривал на всех из-под полуопущенных век. Голос его оказался ровным и немного бархатистым.

–Мне нравится наблюдать, – пояснила Регина.

–И каковы же итоги наблюдений, если не секрет?

Девушка пожала плечами:

–Здесь хорошо. Не так, как на костре. По-своему. Но оттого вечер не менее ценен.

–Ооо, ратные костры… – протянул парень.

–Ты бываешь на них? Я тебя там не замечала.

–Горизонты людей, упоённых жизнью, имеют тенденцию сужаться…

Эта фраза была будто бы сказана в пространство.

Регина вопросительно посмотрела на собеседника.

–Я бывал там раньше, – пожав плечами, сказал он и отхлебнул из стакана. – Во времена ратного прошлого.

–Ты из ратного курса?

Регина искренне удивилась. Здесь она никак не ожидала встретить своих предшественников. Не в этом месте, столь далёком от ратной жизни.

Парень лишь чуть кивнул головой и вновь наполнил её стакан.

–Теперь я со своим костром.

Он улыбнулся, вновь обведя комнату полузакрытыми глазами. Очевидно, не только Регина любила наблюдать.

–Герман, – представился бывший ратник.

–Регина, – ответила ему девушка.

–Я знаю, – сказал Герман и чуть ударил своим стаканом об её стакан. – Будем знакомы.

-Часто вы так собираетесь?

–Часто, – ответил Герман, не вдаваясь в подробности.

–У вас здесь здорово.

–Так бывает не всегда. Но спасибо.

Герман не казался сильно разговорчивым, но Регине очень уж хотелось его расспросить. В конце концов, не каждый день она встречала ратника-отщепенца. Да и разговор он первым начал.

–Скажи… а как получилось, что… – она замялась, обдумывая, как бы тактично сформулировать свою мысль.

–Что меня вычеркнули из жизни поселения, – кивая головой в такт музыке, закончил за неё Герман.

–Ну в общем, да…

Она, конечно, не так радикально подходила к этому вопросу, но суть её мыслей парень уловил верно.

–Стал неугоден, – просто сказал он. – Но, как видишь, я очень даже реален. Хоть и в некотором роде невидимка.

Понизив голос, Регина уточнила:

–Неугоден кому?

Герман, всё так же осматривая комнату из-под тяжёлых век, указал взглядом в сторону, где Павел, Сокол и Колдун устроились играть в карты, присоединившись к новым знакомым.

–Орлам?!

–Не на Орлах единых стоит стена, – бросил комментарий Герман и вновь отхлебнул из стакана.

Любопытство юной волчицы не было удовлетворено, но расспрашивать собеседника подробнее она не решилась. Вместо этого она по привычке сказала:

–Пусть стоит долгие века…

–Века, – это очень долгий срок… За столетия исчезали цивилизации…

Регина ничего не ответила. Ей этот разговор стал неприятен.

–Вот скажи мне, юная ратница, как так вышло, что вы знаете наизусть большинство песен, звучащих здесь?

–Мы их тоже поём… и слушаем, – пожала Регина плечами.

–Да, но откуда вы взяли сам материал?

–Оттуда, откуда и вы. С кассет, – огрызнулась девушка, указывая рукой на стопки аудиокассет.

Герман вздёрнул бровями.

–Мы, например, их купили за стеной…

Регина вновь промолчала. Конечно, кассеты у них тоже появились из-за стены. Откуда ещё?

Она поняла, что Герман верно истолковал её мысли. И это ей совсем не понравилось.

–А, может, о ужас, смелая ратница ещё и радиоволны тайком ловит у себя в комнате?

Насмешливый тон, с которым Герман задал последний вопрос, кольнул Регину. Что за чушь, в самом деле этот неформал с дредами нёс?

–К чему ты клонишь?

–Лишь к тому, что в стене давно появились бреши и подкопы.

Регина

Весна 1990

Вернувшись на рассвете домой, я сразу же уснула. Прямо в одежде. Кроссовки сняла, и на том спасибо. Спать под всё непрекращающийся дождь было удивительно сладко: я всё ещё слышала песни из наполненной дымом и голосами комнаты. Капли как будто напевали их.

Проснулась в то время, когда все нормальные люди обедают. Впрочем, чего ожидать, если лечь в четыре утра? Послевкусие прошедшей ночи никуда не исчезло. Закрыв глаза, я представила комнату со старой глиняной печкой в углу и покосившейся, затёртой мебелью вдоль стен. Услышала слова песен. До носа донёсся запах сигарет, раскуренных парнем с длиннющими дредами.

Я чихнула. Что-то очень уж сильное курил этот парень. Герман, так ведь его зовут? Герман из отщепенцев.

Так вот в чём заключалось это послевкусие! Уловив запах, я пошла по его следу, раскручивая мысль. И вот оно – то, что не легло ровным слоем на воспоминания прошлой ночи. Герман. Точнее, его слова.

Бреши в стене… Кажется, так он говорил. Сложно поспорить с тем, что через стену в наши цепкие руки просачивалось много вещей, которые могли бы считаться неугодными. Но как без них? Без них жизнь стала бы тусклой и чересчур правильной что ли… Их запрещают, изымают, и они снова появляются. Мы это называем круговоротом контрабанды. Что-то мне подсказывает, что часть её прочно оседает у старейшин. Хотя я никогда не отважусь высказать эту мысль Колдуну. За это можно хорошенько попасть…

А вот Герман не боялся говорить. Знал, КТО у него в гостях, и не боялся. Может, ему просто больше нечего терять?

Меня не покидало чувство, что за этими словами стояло что-то большее.

Надо разобраться!