За степным фронтиром. История российско-китайской границы

В начале января 1993 года областные власти в Чите вернулись к режиму пограничной зоны. Были восстановлены пропускные правила, введенные в 1930 году, по которым только местные жители, путешественники с соответствующими документами и пассажиры, направляющиеся в Китай, могли въехать в Забайкальский район[907]. Чрезвычайно холодная зима заморозила здесь жизнь и, возможно, отразилась на дальнейшем снижении потока авантюристов[908]. Только весной власти смогли восстановить контроль полностью. Грузовое депо было огорожено, были возведены наблюдательные вышки и дополнительные прожекторные мачты. Некоторые источники оценили экономические потери от грабежей в миллиарды рублей[909]. Власти сообщили, что в результате прошлогодних стычек семь человек были убиты и одиннадцать серьезно ранены[910]. Среди убитых оказался местный житель, застреленный при попытке кражи шести перин. Милиция обыскала его тело и нашла у него 72 217 рублей и баллон со слезоточивым газом. Зимой число задержанных милицией и военными исчислялось сотнями. Только в феврале 1993 года было задержано более трех тысяч человек. Многие из них были привлечены к ответственности за кражу и взяты под стражу. Тем не менее большинство, вероятно, никогда не предстало перед судом. Для общественности многие стали «национальными героями»[911].

Последняя глава этой книги о жителях аргунского бассейна заканчивается этим неистовым разграблением. Грабители в основном были из числа новоселов, мотивы их были разнообразны, начиная от сопротивления ограничениям государства и заканчивая скрытым желанием приобрести атрибуты запретного «другого». Среди мотивов было также чувство несправедливости, которое возникало у оставленных в бедности жителей отдаленной периферии, тогда как столица, по общему мнению, богатела.

***

Дипломатическое сближение сопровождалось снятием барьеров на общей границе, плотно закрытой во время советско-китайского конфликта в 1960-х и 1970-х годах и в годы существования Маньчжоу-го. Повестка официальных встреч в течение нескольких лет сместилась с культурной на экономическую, а зона контакта между гражданами обеих стран снова расширилась. Сейчас не только таможенники или проводники поездов пересекали международную границу, но и китайские фермеры и строители. Число пассажиров международных поездов значительно увеличилось, и прибывающие дважды в неделю поезда значительно разнообразили атмосферу на железнодорожных станциях. Однако все это разнообразие оставалось формальным и находилось под государственным контролем.

Смещение от формального к неформальному произошло моментально, как только политическое ослабление и экономический беспорядок достигли пограничной территории Советского Союза. Возможно, впервые с 1920-х годов периферия явно преобладала над метрополией – инициативы снизу в обход формальных каналов между Москвой и Пекином начали определять отношения на границе. Вскоре после того как в Кремле был спущен советский флаг, а российский триколор занял его место, пограничные бункеры были заброшены, а минные поля вдоль широкой границы между горами Тань-Шань на западе и Японским морем на востоке были обезврежены. С тех пор появились новые экономические, общественные и культурные межграничные сети, которые вошли в новую главу постсоветских российско-китайских отношений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Многие связи, возникшие благодаря сдвигам во власти в постсоветскую эру, лучше всего могут быть изучены на примере городов Маньчжурия и Забайкальск. Майкл Вайнс, корреспондент «Нью-Йорк таймс», в 2001 году описал результаты этих фундаментальных изменений:

Последствия геополитики XXI века очевидны, когда приезжаешь в этот приграничный город, который лишь несколько лет тому назад был заставой русской пехоты, ожидающей китайского вторжения. Русские огневые точки сейчас брошены, но вторжение все равно случилось: китайцы построили в городе несколько новых домов, «Чайна Телеком» обеспечивает сотовую связь, а китайские торговцы нанимают целые автобусы безработных русских, чтобы те перевозили сделанную в Китае одежду и электронику через построенный китайцами же пограничный переход…

Для жителей Забайкальска рай начинается в пятидесяти ярдах от границы за брошенными русскими танками и проржавевшими заборами из колючей проволоки. Там китайцы построили сверкающий центр свободной торговли, небольшой гостиничный городок, транспортно-экспедиторские офисы, оптовые магазины и пагоды. На горизонте, в десяти минутах вниз по свежезаасфальтированному шоссе на китайской территории, расположен город Маньчжурия. Десять лет назад китайская версия Забайкальска, а сегодня центр торговли с Россией – лес небоскребов и кафе[912].