За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Поездами из Пекина в Москву путешествовали не только гости из западных стран или вьетнамские студенты. Маршрут становился все более популярным среди китайских и советских граждан. Билет на пекинский поезд в Чите в 1991 году было почти невозможно достать. Поезд ездил раз в неделю и обычно был переполнен. Жители Читинской области чаще всего садились в местный поезд до Забайкальска, оттуда на автобусе до ст. Маньчжурия пересекали границу и тогда уже пересаживались в китайские поезда. Однако попасть в Китай было непросто. «Забайкальский рабочий» опубликовал жалобы советского пограничника на недостаток железнодорожного и автомобильного транспорта для перевозки такого числа людей, что приводило к задержкам при пересечении границы. Пытаясь удовлетворить растущий спрос, китайские и советские железные дороги пустили поезда дважды в неделю и добавили пассажирский вагон к поездам из Читы в Пекин. В августе 1991 года между станциями Забайкальск и Маньчжурия начал циркулировать регулярный маршрутный автобус, что позволило немного разгрузить железную дорогу[895].

Увеличение межграничных перевозок и последовавший за этим рост экономической активности на границе вновь привел к возникновению побочного эффекта ослабления пограничного контроля. Контрабанда, несомненно, никогда не была уничтожена полностью. Даже во время острой политической напряженности между странами она сохранялась в небольших масштабах, а сейчас же расцвела пышным цветом. Проблема, не появлявшаяся в официальном публичном дискурсе десятилетиями, вновь возникла в советских СМИ в 1990 году. Статья в «Забайкальце» объяснила этимологию слова «контрабанда» и рассказала читателям о распространенных способах незаконной перевозки товаров на поездах из Пекина в Москву: помады в запечатанных пачках сигарет, электронные часы, завернутые в туалетную бумагу, драгоценности в термосах и, возможно самый смелый случай, – рубли, спрятанные в оконной раме вагонного туалета. Ситуация на автодороге Маньчжурия – Забайкальск была похожей. Глава советской таможни подтвердил тот факт, что контрабандистов ловят почти каждый день. Люди проявляли изобретательность. Один китайский дальнобойщик спрятал рубли в воздухоочистителе своего грузовика дунфэн. Среди русских бытовало мнение, что китайские контрактные рабочие являются самыми умелыми контрабандистами. «Каждый гражданин КНР, закончив свою работу… везет на родину множество вещей, ограниченных нашим законодательством к вывозу»[896].

Советские и китайские граждане не были единственными участниками контрабандистских сетей. В 1990 году инцидент, названный «скандал с польским жемчужным ожерельем», получил широкую огласку в районной и областной прессе. Группа граждан Польши, в основном студентов университета, отправилась на каникулы в Китай за незаконными покупками. Советские таможенники задержали в июне на станции Забайкальск как минимум пятнадцать таких нарушителей и отправили их в СИЗО КГБ в Чите. Поляки приобрели на китайских рынках целые сумки жемчужных ожерелий, которые они планировали впоследствии продать на черных рынках на станциях вдоль Транссибирской железной дороги, в Польше и, возможно, на главном европейском рынке того времени – на заброшенной берлинской Потсдамской площади. Советские таможенники оценили общую стоимость товара баснословной суммой почти в 2,5 млн рублей, что объясняется различными системами ценообразования в Китае и Советском Союзе[897].

«НА ВАГОНЫ!»: ПАДЕНИЕ РЕЖИМА ПОГРАНИЧНОГО КОНТРОЛЯ

Однако столь строгие таможенные процедуры оказались недолговечными. Распад политической системы в Москве и экономический кризис, охвативший всю страну, привели к резкому увеличению советско-китайских межграничных контактов, которые в конечном счете приобрели характер полной анархии. Значительный дефицит потребительских товаров и продовольствия в российских приграничных регионах компенсировался импортом из китайских пограничных городов. В 1992 году международные поезда были заполнены не только людьми. Китайско-российская челночная торговля быстро разрослась. В 1993 году торговля у российской границы с провинцией Хэйлунцзян составила треть общего объема китайско-российской торговли. Политика Пекина ускорила эту тенденцию, Китай дал четырем приграничным городам – Маньчжурии, Хэйхэ, Суйфэньхэ и Хуньчунь – право создавать зоны экономического сотрудничества. Создание этих зон должно было простимулировать иностранные инвестиции, технологический обмен и экспорт рабочей силы[898].