За столом с Пушкиным. Чем угощали великого поэта. Любимые блюда, воспетые в стихах, высмеянные в письмах и эпиграммах. Русская кухня первой половины

Обмой заднюю ногу телятины, облупи с нее кожицы, нашпигуй густо гусиным салом, изрезанной в полоски гвоздикою и корицею, лимонной коркою и анчоусами, употребив к сему пряностей поровну шпек же с анчоусами толщиною в комль средстванного гусиного пера. После чего положи ногу в посудину, облей вскипяченным и опять остуженным уксусом, положи туда же целиком гвоздичных головок, можжевеловых ягод, лука, розмарина и лаврового листа. Мочи сутки, почасту переворачивая. Наконец изжарь ногу навертело, поливая густою кислою сметаною. Для соуса подпали до желта муки с изрубленным эшалотом[105], накати соком жарившейся телятины, собранным, подави лимонного сока, и подавай к жаркому, которое должно укласть ломтиками лимона и посыпать изрубленными каперсами[106].

А кашицей в XIX в. называли полужидкую кашу, не рассыпчатую, а ту, у которой зерна слипаются в единую, но не очень густую массу.

Кашица пшенная с грибами

Кашица сия заваривается на воде с сухими белыми грибами, засыпается просяными крупами и приправляется солью и лимонным соком.

Но долгие чаепития, которыми так славилась Москва, вошли в моду только через десятилетие, когда стали возможными прямые поставки чайных листьев из Китая. До этого чай являлся предметом роскоши. Вера Бокова пишет: «Прейскурант “Магазина китайских чаев и иностранных вин Михайлы Кузьмина Карпышева, состоящего на Никольской улице, в доме Почетного гражданина Петра Глазунова” предлагал в 1835 году такие сорта: “ординарный полуторный в бумаге” по 6 руб. 50 коп. за фунт, “санинский средний” – по 7 руб., в эту же цену “зеленый жемчужный”, “фамильный мы-юкон-дзи” по 7 руб. 50 коп. Из “средних цветочных” предлагались сорта: тян-ло-сы-лянзы – 8 руб. 50 коп., се-тай-мы-сулан – 9 руб., ю-чен-юань-нумы – 9 руб. 50 коп. Из “цветочных фамильных” – мы-юшан-дзи по 11 руб., ко-фа-чен-дзи – по 12 руб., те-лун-га-дзи – по 13 руб., мы-ю-кон-дзи по 14 руб. Еще дороже были “лянсины высокие ханские белые букетные” – от 18 до 25 руб. за фунт, а зеленый “златовидный” ку-ланг-фыньи обходился аж в 60 руб. за фунт». Были и сорта подешевле, но большинство москвичей, даже «из простых», предпочитали поднатужиться и купить хотя бы «четвертушку» хорошего чая, чем пить «незнамо что». Трудно было найти москвича, который бы не знал разницы не только между черным и зеленым или желтым чаем, но и не мог отличить «цветочный ароматический» от «императорского лянсина», или даже внутри каждого вида – какой-нибудь «ин-жень-серебряные иголки» от «лянсина-букета китайских роз».

Но пили ли после обеда чай, вино, коньяк или шампанское, лучшим завершением его – веселая беседа умных, образованных гостей, к тому же испытывавших друг к другу искреннюю симпатию и понимавших друг друга с полуслова.

Среди записочек, полученных от В.Л. Пушкина П.И. Шаликовым, есть и такая:

Сегодня у меня литературный ужин;
К обеду не зову, а вечером ты нужен.
С тобой знакомым быть желает наш барон[107]

,И Вяземский готов всем сердцем примириться:
Не знает злобы он.
А ежели случится.
Что будет Полевой,
Не убегай его, о кум любезный мой!
В моем дому все будет ладно.
Откажешь – будет мне прискорбно и досадно!

То есть в доме дяди Пушкин мог не только пообедать по-московски, но и встретиться со старыми друзьями, а сам дядя не скупился на похвалы племяннику: