За столом с Пушкиным. Чем угощали великого поэта. Любимые блюда, воспетые в стихах, высмеянные в письмах и эпиграммах. Русская кухня первой половины

Пушкины возвращаются в Петербург и начинают кочевать по съемным квартирам. Вознесенский проспект, Галерная улица, Фурштатская улица, Большая Морская, лето на Черной речке, потом квартира на Пантелеймоновской улице. Среди многих хлопот, связанных с ведением хозяйства в Петербурге, – поиск хорошего повара, который был бы искусен, и при том не слишком расточителен. Об этом Пушкин пишет теще в Ярополец: «До сих пор главные наши хлопоты состоят в том, что не можем сладить с поварами, которые в Петербурге избалованы и дороги непомерно. Если в Яропольце есть у Вас какой-нибудь ненужный Вам повар (только был бы хорошего, честного и неразвратного поведения), то Вы бы сделали нам истинное благодеяние, отправя его к нам».

Семья растет. Рождаются дети: Машка (1832 г.), Сашка (1833 г.), Гришка (1835 г.) и Наташка (1836 г.), как звал их сам Александр Сергеевич. Это – огромная радость, но одновременно и новые тревоги об их здоровье и новые расходы. В петербургский дом переселяются сестры Натальи Николаевны Александра и Екатерина (по-домашнему – Азя и Коко) в надежде найти в столице женихов. Это не так-то просто, ведь они – бесприданницы.

Дворянская семья должна жить в столице на доходы от своих имений. Но имения приносили Пушкину больше расходов, чем доходов. В 1836 г. Н.И. Павлищев, муж сестры Пушкина приехал в Михайловское разбираться с работой тамошнего управляющего и рассказывал Александру Сергеевичу в письме, что хозяйство ведется из рук вон плохо:

«1. Рожь. Посев 30 четвертей, умолот 144, следовательно сам 4 – умолот самый жалкий; не говорю о соседах, у которых намолочено от 7 до 12 зерен; сами крестьяне наши у себя собрали от 5 до 8. – По биркам рижника оказалось в умолоте 159 четв., да на гребло утаено 9, и того 168, следов, украдено 24 четв. – Продано 44 ч. в сложности по 22 р., тогда как у других и везде цена была от 26 до 30 р. – Итак на цене украдено 220 р., да на зерне 24 ч., или 600 р., а всего на ржи украдено 820 р.

2. Жито. Посев 10, умолот 35 четв., т. е. сам 3 ½. Против других очень дурно, да и тут по биркам недостачи 2 четверти. Оставшееся в амбаре жито, которое выдавалось дворовым в месячину, пополам с мякиной; по этому на месячине украдено 4 четв., да на умолоте и гребле 2 ¼ и того 6 ¼ четвертей, что по его же управителя ценам (19 р.) составит 118 р.

3. Овес. Посеяно 41 четв., а собрано 62, т. е. сам 1 ½. Урожай был плохой: однако и мужик иной намолотил от 2 до 3 зерен (не говорю опять о соседах, где пропорция вдвое). С бирками верно; а растрата произошла от слишком поздней уборки. Убыток до 60 четв., что по прошлогодней цене дало бы 700 р.

4. Греча. С 6 четвериков собрано только 1 ½ четверти. Весьма дурно: утаенные 1 ½ четверти съедены управителем, – ибо теперь в доме ни зерна.

5. Горох. Посеяно 1 ½ ч., а собрано 6 ½. Есть грех, да неважный.

6. Лен. Что посеяно, то и собрано, т. е. 1. ч.<етверть> 5 чет.<вериков> – Намято только четыре берковца. По урожаю, отличному в прошлом году у всех без изъятия, с четверти намять надо было до 4 берковцев, по этому украдено 2. Но вот что из рук вон: продано 3 берковца, по 25 р.!.. Цена во всем околодке, и по Псковской губернии была от 65 до 75 р. Наши мужики продавали свой не ниже 65; в прошлые годы цена бывала и по 120 р. Каково же? – на одной продаже украдено слишком 150 р.

7. Сено. Прошу прислушаться. Накошено и с 1 генваря 1835 г. перевезено 8695 пудов. Все это израсходовано на корм скота, овец и лошадей в 10 зимних месяцев, – и еще прикуплено 20 пудов. Ужасно! При самой щедрой даче (по ½ пуда в сутки) нельзя было истравить на пять лошадей больше 750 пудов; скотина же, по всем справкам и очным ставкам, не видала сена больше 2 возов, а овцы больше двух недель, в доказательство чего истреблена вся яровая и ржаная солома двух лет; к тому же скот и овцы, не смотря на хороший подножный корм, еще худы и не вылиняли. И так, отсчитав на них еще 750 пудов самою щедрою рукою, выходит недостачи 7195 пудов. Если положить его, так как в нем половина болотного, по 30 коп. вместо 80 (по которой сам управитель купил 20 п.), то оказывается кражи 2150 р. Трудно поверить, а так точно говорят его книги, оправдываемые его молчанием. Поверит ли кто, чтобы управитель, имея 8 т.<ысяч> п. сена, стал покупать его пудами в городе, при своих поездках; – а это также записано по книгам.

8. Масло. Всего в приходе в 18 месяцев выведено 9 пудов, от 20 дойных коров прошлого и 16-ти нынешнего. Дерзкое плутовство! Хорошая корова дает в год пуд масла; положим, что его тощая давала ½ п., и тут должно быть по крайней мере 18 пудов, что по его же собственным ценам составит убытка 135 р.

9. Птицы. На корм их (34 больших и 96 деток) показано в год с лишком 10 четвертей разного хлеба, что делает 224 р. – а все-то они (по его же ценам) не стоят и 60 р. Они так худы и во вшах, что я велел их откармливать, а для себя купил у Исака (отправленного уже в Болдино) курицу с цыплятами.