За Святую Веру

Сожжёт мечи, щиты и луки,

Не приключится вновь беда,

Бог прекратит все в мире муки,

Господь – Заступник наш всегда!

Возле кельи раздаётся покашливание, затем не вполне трезвый голос брата САВВЫ.

САВВА: Молитвой вознесём сердца

МАРК: К Престолу Божьей славы!

САВВА: Брат Марк, не хочешь ли винца?

МАРК: Но это грех, брат Савва!

САВВА: Анзерцы [29] угощают нас.

МАРК: Монаху пить не должно…

САВВА:

Так раньше было, а сейчас,

Сейчас уже всё можно!

САВВА отставляет МАРКУ кувшин с вином и уходит. МАРК, перекрестившись, прячет кувшин в угол.

Картина восьмая

Лето 1672 г. Соловецкий монастырь, Келья НИКАНОРА. ПРОТАСИЙ докладывает о последних событиях.

ПРОТАСИЙ:

Стрельцы весь вырезали скот

В хлевах за огражденьем.

НИКАНОР:

У нас на десять лет вперёд

Продуктов на храненьи.

ПРОТАСИЙ:

Ещё пожгли они всю снасть

Для ловли рыболовной…

НИКАНОР:

Хотят, измором, видно, взять,

Осадою бескровной.

Не понял царь, знать, ничего,

По мелочи лишь гадит!

У нас довольно здесь всего —

На наш век точно хватит.

Картина девятая

Белое море. АФАНАСИЙ с ДУНЕЙ и группой поморов плывут на Соловки с грузом рыбы для осаждённых. ДУНЯ в задумчивости напевает песню.

ДУНЯ:

Как в пустыне лань жаждет напиться,

Так душа моя к Богу стремиться.

Как травинка тянется к свету, Так душа ждёт от Бога ответа.

Как спасается суслик от зноя, Так душа ищет в Боге покоя.

Как родник всех живит и питает, Так душа в любви Божьей сияет.

Вскоре баркас причаливает к берегу. Прибывших встречают монахи, а с ними повзрослевший и окрепший НИКИТА.

ДУНЯ

(обнимая брата):

Растёшь ты братец вверх и вширь!

НИКИТА:

Здоров, отец! Дуняша!

А где Марфуша?

ДУНЯ:

В монастырь

Ушла сестрица наша.

НИКИТА:

Вот это да! Но почему

Со мною не простилась?

АФАНАСИЙ:

Известно Богу одному,

Всё быстро приключилось.

НИКИТА:

Она всегда была такой —

Принципиальной, гордой…

АФАНАСИЙ: Как сам?

НИКИТА:

Не пахнет здесь войной,

Стоим мы ратью твёрдой.

Стрельцы, бывает, приплывут,

Для вида постреляют,

Но зимовать не могут тут,

На землю уплывают.

ДУНЯ: А кормят как здесь?

НИКИТА: На убой!

ДУНЯ: Никита, скажешь тоже!

НИКИТА: Шучу…

(похлопывая себя по бокам):

Ты видишь я какой?

На кабана похожий!

Передвигаюсь на коне,

Владелец кельи личной,

Военная наука мне

Теперь уж за обычай.

Могу рубить, колоть, стрелять,

Смотри, какая сабля!

Достаёт из ножен саблю.

ДУНЯ:

Дай Боже, чтобы воевать

Вы никогда не стали!

НИКИТА:

Нас не возьмёт ни чёрт, ни бес —

Обитель неприступна,

А коли враг бы и полез,

То пострадал бы крупно!

ДУНЯ: А как…Алёша? Он с тобой?

НИКИТА:

Соскучилась что ль сильно?

Алёшка воин никакой,

Но вот рисует дивно…

Монахи, выгрузив рыбу в телеги, машут НИКИТЕ.

НИКИТА:

Ну ладно, уж меня зовут,

Пришла пора проститься.

ДУНЯ: Никита, не геройствуй тут!

НИКИТА

(обнимая родных):

Прощай отец! Сестрица!

ДУНЯ с отцом машут руками НИКИТЕ, который лихо запрыгивает на лошадь и трогается с небольшим обозом в обратный путь.

Картина десятая

Осень 1673 г., Москва, Теремной дворец, кабинет царя. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ читает бумаги. В кабинет заходит, поклонившись, МАТВЕЕВ.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Что в мире нового слыхать?

МАТВЕЕВ: Разбили турок ляхи!

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Нам надо Крым атаковать!

МАТВЕЕВ:

Вся Украина в страхе —

Султана ждут уже весной,

С ним войско тысяч в двести

Придёт…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Мы принимаем бой!

Вопрос славянской чести.

(Встаёт и ходит по кабинету).

Начало надо положить:

Вели донским казакам

Азов немедля захватить

И мощь явит крымчакам.

Пусть искупают казаки

Свои грехи походом…

(Останавливается).