За Святую Веру

Да, кстати, как там Соловки?

Проходит год за годом —

Конца осады не видать…

МАТВЕЕВ:

Осада безнадёжна,

Обитель надо штурмовать!

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Но, Артамон, как можно?

Ведь то не Рига, не Азов,

А место честной жизни

Святых и праведных отцов…

МАТВЕЕВ:

Там поднят бунт Отчизне!

Обитель святостью жила

Столетия и годы,

Теперь же там рассадник зла,

Как пишет воевода,

Оружье взяли чернецы,

Шпионов разослали,

Повсюду бунт, уже стрельцы

Там ненадёжны стали!

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Он не способен управлять,

Слов много произносит,

Давно пора его менять.

МАТВЕЕВ: Он сам о том же просит.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: И кто потушит наш вулкан?

МАТВЕЕВ: Есть некто…Дело знает.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Кто сей?

МАТВЕЕВ: Мещеринов Иван.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Дела пусть принимает.

Государь делает знак, МАТВЕЕВ кланяется и уходит.

Картина одиннадцатая

Лето 1674 г. Соловецкий монастырь. Одна из башен крепостной стены. Отряд монахов, в числе которых САВВА, МАРК, ГЕРМАН, ФЕОКТИСТ, а также НИКИТА, следит за действиями стрельцов.

МАРК:

Брат Савва, посмотри сюда:

Зачем каменья носят?

САВВА:

Большая это, брат, беда —

Раскат, похоже, строят.

МАРК: Что это?

САВВА:

Насыпь из камней.

Туда поставят пушки

И будут ядра метать с ней,

Такие, вот, игрушки.

ГЕРМАН:

Ещё глядите, братцы, вон,

Копают что-то…

ФЕОКТИСТ:

Шанцы.

Похоже с нескольких сторон,

Как учат иностранцы.

САВВА:

Прогневался на нас Творец!

В кольцо берут злодеи…

НИКИТА:

Воспряньте духом, наконец,

Здесь будет веселее!

ГЕРМАН:

Раскаты, шанцы – ерунда,

Бог от беды нас спрячет!

МАРК:

Взгляните, кажется, сюда

Парламентёры скачут.

К монастырским воротам приближаются несколько всадников с белым платком, через некоторое время ворота открываются, всадников впускают в обитель. Немного спустя, звучит колокол, собирающий монахов и мирян на Чёрный Собор.

Картина двенадцатая

Трапезная палата монастыря. Собравшиеся на Собор монахи и миряне рассаживаются на скамьи. В центре палаты стоят парламентёры. Заседание Собора ведёт ПРОТАСИЙ.

ПРОТАСИЙ

(парламентёрам):

Что вам угодно?

1-й ПАРЛАМЕНТЕР:

Слово есть.

К вам царский воевода

Иван Мещеринов шлёт весть!

ПРОТАСИЙ: А весть какого рода?

2-й ПАРЛАМЕНТЕР:

Довольно, братья, воевать!

Пора явить смиренье,

Вам государь желает дать

Свободу и прощенье!

1-й ПАРЛАМЕНТЕР:

От вас ждёт действий царь простых —

По новому молитесь,

От прежних ересей своих

Навеки отрекитесь!

В зале раздаётся громкий гул негодования .

КРИКИ ИЗ ЗАЛА:

Холоп латинский!

Вельзевул!

2-й ПАРЛАМЕНТЕР: Очнитесь, лицемеры!

НИКАНОР

(поднявшись со своего места):

Эй, стража! Взять под караул

Врагов Христовой веры!

Группа вооружённых мирян окружает парламентеров и препровождает их в темницу.

Картина тринадцатая

Месяц спустя. У стен Соловецкого монастыря. Царские войска обстреливают зажигательными ядрами позиции осаждённых с нескольких раскатов, монахи тушат ядра мокрым войлоком, однако в некоторых местах на территории обители возникают пожары. Среди защитников монастыря имеется много убитых и раненых. НИКАНОР обходит с кадилом крепостные стены, кадит пушки и читает псалмы.

НИКАНОР:

Раскинут грешники сети,

Но сами в них уловятся,

Желают праведным смерти,

Но сами гибель найдут!

Меч грешники извлекают,

Лук грешники напрягают,

Чтоб праведника погубить.

Господь посмеётся над ними,

Господь с людьми встанет своими,

Вовек будет праведник жить!

Поднимут грешники луки,

Но стрелы в сердца их вонзятся,

Готовят праведным муки,

Но сами гибель найдут!