За темными лесами. Старые сказки на новый лад

«Удивительный волшебник из страны Оз» Л. Фрэнка Баума был первой американской фэнтези для детей. Эта книга, изданная Баумом в 1901 году, породила бессчетное множество сиквелов, пьес и мюзиклов, фильмов и телеспектаклей, не говоря о товарах, так или иначе связанных со страной Оз. Соединив толику волшебства старых сказок с реальностью американской глубинки начала XX века, Баум создал историю, давно сделавшуюся всеми любимой классикой.

В культуру XXI столетия с неотвратимостью канзасского урагана вторглись и стали ее неотъемлемой частью телевизионные «реалити-шоу». Рэйчел Свирски переносит их концепцию в страну Оз. Приз за победу в конкурсе – исполнение желания, однако рядом идет и иная игра: в Изумрудном городе зреет заговор…

Чего не увидишь невооруженным глазом

[73]

«ЖЕЛАНИЕ».

Буквы вырезаны из изумруда. Сверкают засечками. Парят в воздухе, как насекомые в фасетчатых панцирях. Их густая, темная тень падает на желтую дымку. Но вот точка зрения смещается назад, обзор расширяется, и желтая дымка превращается в грань желтого кирпича, и вымощенная кирпичом дорога постепенно становится извилистой желтой лентой, рассекающей зелень полей.

Десять участников. Один дар Волшебника.

Чье же желание сбудется?

Мы все смотрим в хрустальные шары. Синеватые, стоящие на грубых столах Страны Жевунов. Красноватые, парящие возле Болтунов. Зеленоватые – в наманикюренных пальцах граждан Изумрудного города. Выпуклое стекло искажает вид. Обзор широк, но неглубок.

Показав всем тучные земли страны Оз, точка обзора снова смещается. Теперь мы не видим ничего, кроме неба. Вниз стремительно падает серебряная трапеция в форме полумесяца. На ней восседает Глинда, Добрая Волшебница Юга. На ней платье без рукавов, с заниженной талией. Искристая белая ткань пышными складками ниспадает к ногам, немного не достигая лодыжек.

Голос ее слаще медвяной росы.

– Итак, у нас осталось четверо финалистов. Работая заодно, они одолели дорогу из желтого кирпича. Почти добрались до Изумрудного города. Что же дальше? Победить может только один! Кто это будет? Трусливый Лев, Железный Дровосек, Страшила или Дороти?

Тут она делает паузу, подносит палец к губам и говорит по секрету всем зрителям:

– Помните: в стране Оз желания вправду исполняются!

Те из нас, кто воображает себя членами интеллектуальной элиты города, собираются посмотреть шоу в фешенебельных банях. В этом сезоне появляться в любом публичном собрании без головного убора просто немыслимо, даже если во всех иных отношениях ты абсолютно гол. В банях это ведет к множеству неловких ситуаций. Мы держимся прямо, будто аршин проглотили, тянем шеи, дабы не намочить фетр и шелк.

Невзирая на нашу общую нелепость, мы все же чувствуем себя вправе смеяться над драматическими интонациями Глинды и непомерно преувеличенной сложностью заданий, которые она ставит перед конкурсантами.

«Хлеб и зрелища», – вот как мы это называем.

По мнению некоторых, все это – голая пропаганда.

– Волшебник втирает народу очки, – утверждают они, – тычет всех носом в свое могущество.

– Не может быть. Не настолько он глуп, – возражают другие, самодовольно щурясь и многозначительно грозя пальцами. – Он мог бы исполнить желания всех и каждого, если бы захотел. И ведь давно пора: он же теряет симпатии общества день ото дня. Кто-то подстроил все это, чтоб оконфузить его.

Между двумя лагерями разражается горячий спор. Время от времени полемический азарт берет верх над здравым смыслом, и спорщики начинают дико жестикулировать, обдавая всех вокруг фонтанами изумрудных брызг.

В конце концов все соглашаются на одном: хлеб и зрелища.

И весьма эффективные, надо сказать. Смотрят-то все. Даже мы.

Сам я этими банными вечерами помалкиваю. Предпочитаю смотреть и слушать. Имя мое – Кристол Кристофф – известно немногим; пусть так остается и впредь.

Я ювелир.

У меня есть лупа, унаследованная от прадеда. Увеличивает все вокруг в десять раз.

Порой я испытываю разочарование, глядя на обыденный мир без увеличения. В нем столько изъянов, которых не увидишь невооруженным глазом! А ведь оценивать мир только по тому, что прекрасно видно, крайне непрактично. Будь моя воля, к каждой из этих вездесущих стекляшек Изумрудного города прилагалась бы ювелирная лупа.